Цена недоверия (Два шага в Бездну)
Шрифт:
– Потому что я попрошу. Ты не единственный соль-терро, есть еще целых двенадцать. Немаленький выбор.
– Пусть попробует. Ты-то знаешь, что все это бесполезно.
Я решительно поднялась из-за стола.
– Ты не поела, - неодобрительно заметил Дарсан.
– Что-то расхотелось.
Он не попытался меня остановить.
На выходе из трапезной, меня перехватил Хатар, с каким-то очередным чрезвычайно важным, и абсолютно бессмысленным разговором. Но спас Омаэль, кивнувший из угла. Это значит, что есть дело поважнее Хатарового.
Омаэль - это мой личный помощник, личный шпион,
Плюсом к этому идет то, что Дарсан не воспринимает его как угрозу лично мне. Пожалуй, это единственное существо, которое может находиться рядом со мной, не рискуя навлечь на себя гнев симбионтов. А ведь Дарсан бросался и на моих братьев, и на моих подруг... Братья держались, да им и деваться-то некуда, а вот "подружки" постепенно разбежались кто куда, не выдержав яростной осады.
Причины такого отношения мне до сих пор неясны. Сам Омаэль молчит, а спрашивать Дарсана... ну уж нет!
– Простите, соль-фламме, - бесшумно возник на пути Хатара мой помощник, эффектно встряхивая золотой гривой волос.
– Соль-арэо ждут неотложные дела.
Хатар опасно сощурил глаза, но возражать не стал, и покорно отступил, пожелав, на прощение, встретиться в ближайшее время. Я натянуто улыбнулась ему вслед, и повернулась к Омаэлю.
Мало кто знал, что, по происхождению, он - соль-фэсто, то есть обычный горожанин, без капли благородства в крови. Однако, годы верной и преданной службы возвысили его статус настолько, что соль-фламме хоть и обзывали его, презрительно, "ручной крысой правящей семьи", однако, открыто высказываться боялись. Репутацию Омаэль имел жутковатую.
– Ваша мать, леди, приказала намедни всему Бирюзовому Дому запереть врата. Более того, их Дальняя резиденция закрыта тоже, и ее охраняет один из соль-тэрро, ни на миг не отлучаясь.
Я огляделась. Никто не смотрел в нашу сторону - но это на первый взгляд. И, хотя шепот Омаэля я и сама едва слышала, такие разговоры в коридорах не ведутся.
– Идем в мое крыло.
Каждый из соль-арэо имел свое личное крыло во дворце, где и работал, куда сам, лично, отбирал всю прислугу, вплоть до уборщиков. Роскошь? Что вы! Жизненная необходимость.
Сейчас из тридцати восьми крыльев, отстроенных специально под такие вот рабочие "кабинеты", заняты всего два: мое и мамино. Это грустно. Когда-то наша семья, включая младшие ветви, насчитывала двадцать четыре члена. Но младших ветвей более нет. Истреблены в последнем Восстании.
Отец и братья не входят в правящую семью. Отец, потому что по происхождению, он - соль-фламме. Братья, так как когда-нибудь найдут себе женщин и уйдут в их семьи.
Ранее в соль-арэо были и мужчины. Те, кто давали обеты не искать семейного счастья, не иметь детей. Тогда к их именам прибавлялась приставка "ан" - соль-арэо-ан. Разумеется, они не лишались вовсе женского общества, у них были личные наложницы, всю жизнь не покидающие специально отведенного им крыла... Но это так мало верно? Для соль-арэо, благодаря измененному геному, живущих неестественно долго, это почти неравноценная
А вот мои братья - отказались. Оба. Я не могла винить их, хотя раньше частенько обижалась, что все дела и заботы приходится тянуть нам с матерью. Потом перестала. Приближающаяся смерть меняет взгляд на многие вещи.
Если идти пешком, да не имея при себе плана дворца, то до моего крыла можно и не дойти вовсе. Дворец - гениальное творение целых поколений лучших инженеров и ученых - поистине огромен. Мать с малолетства учила меня, как запоминать, куда ведут те или иные коридоры, где находятся крылья, как ориентироваться на каждом из уровней, коих бесчисленное множество. Без этих знаний - никуда.
Внутри Лазурного дворца существуют помимо вертикальных лифтов еще и горизонтальные. Кабинки, на 10-20 человек, почти непрерывно двигаются во все стороны по транспортным туннелям в стенах. В одну из таких и сели мы с Омаэлем.
Изнутри, каждая кабинка - индивидуальна. Страшно даже представить, сколько времени и сил было потрачено на их создание, ибо, насколько я знала, на каждом уровне курсировало одновременно не менее полутора тысяч. Каждый двухсотый восход, планомерно, запускались по сотне-две новых, на каждый уровень. Не считая замены сломанных, конечно.
Порой, от попыток осознать масштабы Лазурного, его технической и прочей начинки - у меня волосы вставали дыбом. Как хорошо, что никто из ныне живущих не помнит даты окончания его постройки...
Омаэль ступил в кабинку первым и лишь потом помог забраться мне. Мы не разговаривали.
Дорога до моего крыла не заняла так уж много времени, но я успела устать. А ведь еще весь день впереди...
Но вот наконец-то и мое рабочее место. Огромный стол, примыкающий к стеллажу, сплошь уставленному книгами, мягкое кресло, в которое я забралась с ногами и не скрывая облегчения. Незачем притворяться.
Омаэль мерил шагами ковер.
– Расскажи, что ты узнал.
– На первый взгляд все вроде бы в порядке. Бирюзовый ведь достаточно часто запирают - эти ученые...
– Омаэль даже поморщился от отвращения.
– Вечно как изобретут что, так хоть драконам их скармливай по очереди. Тут же, вот странно, и не всполошился никто, а ворота заперли. И даже более того! Почти половина бирюзовых спешно и скрытно отбыли в свою Дальнюю резиденцию и запечатали вход туда. А утром мне доложили, что над резиденцией вторую ночь кружит симбионт двенадцатого соль-терро. Плюс, Арасту никто не видит уже третий восход, мол, "личные дела". И это у Арасты!
Да уж, новости.
Я задумчиво отбила на лакированной столешнице короткий мотив.
Араста, она как мой Омаэль - тоже личный помощник. Моей матери. Известна своим скверным характером и дурными наклонностями, в числе которых и тяга к женщинам. Лично мне все равно кого она там предпочитает видеть в своей постели, лишь бы не меня. Однако же столь толерантных взглядов придерживаются немногие, так что у Арасты было очень и очень мало поклонников. И это еще до того как во время одного из последних нападений Диких она попала под струю драконьего огня.