Цена ошибки
Шрифт:
Игорь подавил усмешку.
Бывшая главврачиха выспрашивала новости, узнавала о знакомых, интересовалась успехами Игоря… На ней красовались все те же зеленые горошки на голубом фоне и юбка в красную клетку — излюбленные дерзкие сочетания. И где только она умудряется выкапывать подобные вещи? — в который раз удивился Лазарев. Таких и на рынке не видно.
— Васильич, что там слышно о стволовых клетках? Есть что-то новенькое?
Лазарев вздохнул. Стволовые клетки — это будущая и ближайшая перспектива трансплантологии. Введение стволовых клеток безнадежно больным людям, стоящим
— Да пока все в основном касается введения стволовых клеток в сердце, — сказал Игорь. — Может, постепенно возможности клеточных технологий в этой области расширятся, не знаю… И тогда у нас появится вероятность почти полностью заменить трансплантацию донорского органа на введение стволовых клеток. Идеальный клеточный материал для этого, конечно, — стволовые клетки самого пациента. Но это дело далекого будущего… Я, пожалуй, не доживу. Но не будем думать за собаку.
Все шло по уже знакомому, отрепетированному у Долинского сценарию. И финал тот же…
— Вам что-то нужно, Игорь? — спросила Октябрина Павловна и закурила.
Лазарев поежился.
— Я ищу Веру…
Ве-роч-ка… Три слога и вся жизнь… Бывшая главврачиха даже не удивилась.
— Так ведь я ее сама давно потеряла… Тоже искала и не нашла. Меня просили порекомендовать надежную операционную сестру. Я попыталась, но все концы уже давно оборваны… А как ваш сын?
Игорь махнул рукой:
— Такой обалдуй! Октябрина Павловна вздохнула:
— Мой точно такой же… Сами имели счастье видеть. Насладились вполне… Недавно изрек: «Я из-за твоего говорящего имени остался вечным октябренком. В октябрята еще вступить успел, а пионерскую организацию уже не застал». Вы приезжайте, Игорь… И звоните. Ваш телефон я записала. А Юра, к сожалению, часто выключает аппарат. Звоните на мобильник… — Она вдруг погрустнела. — Даже не знаю, зачем мне нужен этот мобильник. Никто ведь не звонит… Муж умер два года назад. Друзья рассеялись, как птицы зимой. Но теперь мода такая пошла — у всех мобильники. Прямо без них ни шагу… Сотовые с фото, видео, ноутбуками почти.
Лазарев вежливо откланялся и пообещал звонить. Зачем он когда-то попробовал сотворить себе свой мир?… Он не Господь.
Едва Игорь сел в машину, снова прорезался Сазонов:
— Гор, ты по бабам, что ли, на старости лет вдарился? Это симптом! Все-таки всякому овощу свое время, не забывай. Соображай мозгой-то! Ну ничего, если что, придешь ко мне. Я тебе мигом все поставлю! — Гошка захохотал. — Может, случилось что?
— Нет, — вяло сказал Игорь. — Все в порядке. Бабы тоже.
— А почему у тебя дома Майя?
— Мириться хочет. Неужели не понятно?
— Мириться? — протянул друг-приятель. — Это симптом…
Ситников заметался. Он понимал все яснее и яснее, что пришла беда. Да, собственно, она никуда и не уходила из его дома. Она явилась туда вместе с этой тихой, неслышной Верой-медсестрой, пожаловала, чтобы остаться, приютиться под крышей дома Ситниковых, где ей показалось уютно, мирно и тепло.
—
— Забавно, — пробубнил Дмитрий. — Я сам себя давно чувствую бомжем на этом свете… А раньше не чувствовал. Все что-то не то. Почему, как думаешь?
Вера неслышно отправилась на кухню и ответила уже оттуда:
— Это у тебя просто сиюминутное настроение. Бывает у всех. Но в темной комнате можно зажечь свет…
— Ну да, если он там есть, — хмуро согласился Ситников. — Лампочка Ильича! Кстати, ее изобрел Эдисон, а не Ленин!
— Но Ленин ее внедрил. — Вера загремела кастрюлями. — Опять у тебя посуда немытая! А почему вермишель на окне? Не мог убрать в холодильник? Она уже вся липкая. Что, моя тезка не появлялась? Где ее носит, эту помощницу…
— Веруша… — Дмитрий поплелся к ней. — Скажи мне, у тебя была в жизни настоящая, большая любовь?
Жена медленно повернулась к нему:
— Что с тобой? Ты вроде Ляльки. Она тоже без конца любовью интересуется. Но ей хоть по возрасту положено…
— А мне что положено по возрасту? — криво ухмыльнулся Ситников. — Кефир, хлеб с отрубями и прогулки в парке по вечерам? Я всю жизнь делал именно то, что положено: служил в армии, Родину охранял, потом создавал семью, заботился о ней, деньги добывал… Все в дом. Не пил, как твой драгоценный братец, не гулял на стороне… Квартиру ремонтировал, дачу строил… Хозяев лелеял… Казалось бы, что еще надо?
— А кому еще что надо? — Вера удивленно вздернула брови, красиво прочерченные на ее огромном лбу. — Я не понимаю, к чему ты завел этот разговор, Дима?… Я никогда ничего от тебя не требовала. Разве что эту люстру дурацкую… Прости, сорвалось…
Она явно хотела любыми способами избежать разговора. Оборвать его как угодно.
— Плохо, — пробормотал Ситников. — Плохо это, Веруша… Что не требовала… Ничего… И любви тоже в том числе… Не нужна она тебе была никогда, любовь моя…
Вера опустилась на табуретку с полотенцем в руке.
— Что-то случилось?
— Случилось! — окрысился Дмитрий. — Случилось так, что мы с тобой встретились… И даже зачем-то поженились. Как женятся и выходят замуж миллионы глупых людей, не ведающих, что творят…
— Если бы они ведали… — усмехнулась Вера. — Но этого не дано никому! Что с тобой, Дима?
— Хочешь, я тебя отпущу? — неожиданно выпалил Ситников.
Вера стала медленно бледнеть.
— Отпустишь?… Куда?…
— Не куда, а к кому, — язвительно поправил ее Дмитрий. — Разве так уж не к кому?
Вера молчала.
— Не к кому… — растерянно повторил Ситников. Неужели он ошибся?… Не то, не то… — Прости, что-то я действительно сегодня не в себе… Давай я сварю тебе вермишель. Ты ведь ее любишь…
Вера молчала.
— Хорошо… — медленно отозвалась она наконец.
— Сварить? — обрадовался Ситников. — Я мигом…