Цена счастья

Иден Дороти

— Перестаньте городить небылицы, — вмешать Эмма, крепко обхватив обеих девочек за плечи. — Вы неисправимые фантазерки. Всего два дня назад вы уверяли меня, что ваша мать мертва.

Сказав это, Эмма тут же раскаялась: как жестоко она поступает, лишая детей хрупкой, еле теплившейся надежды. Их потухшие мордашки напоминали лица опустившихся с неба на землю; близнецы показались Эмме особенно беззащитными, словно птенчики, выпавшие из гнезда.

— Мы ничего не можем с собой поделать, — призналась

Мегги. — Когда мама долго не появляется и не пишет, нам кажется, что она умерла. Иногда я думаю, что это случилось уже давно.

— Я так не думаю, — прошептала Дина. — Я так не думаю.

— Ну, ты известная трусиха! — презрительно обронила Мегги, но вдруг радостно вскинула голову, прислушиваясь к шуму машины, подъезжавшей к дому.

— Папа! — завопила она. — Бежим! Посмотрим, привез ли он маму.

Когда девочки кубарем скатились вниз по лестнице, дверь отворилась и Барнаби с помощью Вилли стал затаскивать в дом нечто длинное, тяжелое и неподвижное, обмотанное белой материей.

Луиза, тоже спустившаяся в холл в сопровождении Дадли, крепко схватила Эмму за руку

— Труп, — беззвучно прошептала она. Эмма невольно раскрыла объятия, чтобы прижать к себе детей. Она ощутила, как дрожат их маленькие тела; девочки будто потеряли речи…

Тут Барнаби бодро скомандовал:

— Подавай сюда! Дедушка вернулся домой после чистки.

Громкий смех Дадли рассеял все страхи:

— Ха! Ха! Ха! А нам показалось, что ты привез домой мертвое тело, старина.

Глава 11

Два мраморных джентльмена, оба суровые и длинноволосые — это уж слишком. Холл теперь напоминал кладбище.

Эмма, наблюдавшая за тем, как Барнаби сбрасывает с дедушки Корта саван, с драматической ноткой в голосе спросила:

— Куда ты за ним ездил?

— В Чатхем. Там есть человек, который считается прекрасным специалистом…

— В Чатхем! — воскликнула Эмма. — Но он расположен дальше, чем Кентербери.

— Ну и что?

— Но ты сказал, что собираешься поработать.

— Верно. Но вдохновение оставило меня. И тут позвонил этот человек и сказал, что дедушка готов…

— Он прекрасно справился с задачей, — восхитился Дадли. — Клянусь, ему удалось даже заделать проклятую трещину, обезобразившую деда. Куда мы поставим дедушку? Предлагаю поместить его под гравюрой «Отступление под Монсом». Ведь он получил свою рану именно там.

— Думаешь, деду приятно, чтобы ему постоянно напоминали о поражении? — саркастически спросил Барнаби.

Дадли переменил тон и серьезно ответил:

— Он умер от этой тяжелой раны несколько лет спустя. Ну, а если мы не хотим тревожить прадедушку — не могут же они оба стоять по обе стороны

двери, как часовые, — то придется водрузить деда на прежнее место, возле лестницы. Хотя это и небезопасно: стоит неосторожно его задеть — мраморный дедушка обрушится кому-нибудь на голову.

Похоже, дедушка сотворит свое черное дело с превеликим удовольствием, подумала Эмма, глядя на суровое мраморное лицо…

Луиза ни с того ни с сего начала посмеиваться.

— Как это забавно. Все почувствовали себя виноватыми, когда решили, что это мертвое тело… — Гувернантка осеклась, вспомнив о детях.

— В свершении какого преступления, смею спросить? — гремел Руперт, входя в дом. — Кто-нибудь ждал появления трупа?

Словно гостя к чаю, подумала Эмма.

— Ради всего святого, — взмолилась она, — что за чушь мы несем! Да еще в присутствии детей.

— И правильно делаете, — одобрила взрослых Мегги. — Нас не запутаешь никакими трупами. Мы с Диной весь вечер занимались колдовством и ожидали какого-нибудь чудовищного происшествия.

* * *

Но, несмотря на браваду, ни Мегги, ни Дина не могли заснуть в эту ночь. Они трогательно о чем-то просили: то принести воды, то включить свет, чтобы не было так страшно, то выключить его, потому что он мешал им спать, то жаловались на холод… Эмма поднялась в детскую и читала им с полчаса. Она еле держалась от усталости. Буквы сливались в одну неразборчивую черту, но две пары беспокойных глаз бодрствовали, зорко наблюдая за ней.

— Сейчас я погашу свет, и вы заснете, — с надеждой проговорила она.

— Нет, Эмма, не уходи. Пожалуйста.

Мегги в первый раз назвала ее по имени. Обольщаться еще рано, но это один из тех редких случаев, когда девочка хотела к ней подластиться. И все же Эмма засомневалась. Она лишь надеялась, что дети, жившие в таком неустроенном, тревожном мире, потихоньку привязывались к ней — как к надежному другу. Эмма растрогалась.

— А теперь послушайте меня, — обратилась она к детям. — Не могу же я сидеть здесь всю ночь. Нет причин, которые могли бы помешать вам заснуть. Кругом все спокойно, мои маленькие глупышки.

— Мы боимся, — прозвучал жалобный голосок Дины.

— Ничего вы не боитесь. Я не верю, что вас так легко испугать. Если вы способны втыкать булавки в свечи, надеясь, что кто-то от этого умрет…

— Но мы не зажгли свечу, — оправдывалась Дина.

— И я сожалею об этом. — Мегги была неуклонна. — Мисс Пиннер — отвратительная личность. Если она в скором времени не уберется из дома, то останется в Кортландсе навсегда.

— Навсегда?! — Эмма удивилась проницательности девочки.