Цена Шагала
Шрифт:
– Ян, быстро к аппарату. Звони в ближайшее отделение, давай ориентировку на этого Магомеда, что в зале выставочном видел, чтобы срочно задержали: наверняка документы не в порядке.
– Понял, - ответил Ян и без лишних слов выскочил на улицу. Через две минуты он вернулся, очень довольный собой.
– Едут!
– Спросили, кто говорит?
– Доброжелатель, - засмеялся Старыгин.
– Что теперь?
– Теперь - подождем.
Они вышли из машины, дошли до угла, и Трегубец, слегка высунувшись так, чтобы видеть входную дверь в галерею, принялся наблюдать. Не прошло и двух минут, как Магомед с небольшой
– Полдела сделано, - улыбнулся Трегубец.
– Теперь так: я отбываю в неизвестном тебе направлении, а ты, Ян, через пять минут подхватишь женщину, что выйдет из галереи - это будет Светлана Алексеевна. Скажешь, что от Аркадия Ивановича. Отвезешь ее туда, куда скажет, после чего лично проводишь на вокзал и посадишь в электричку.
– Потом?
– А потом свободен, выпивай и закусывай. Ну, будь.
– Трегубец хлопнул Яна по плечу и поплелся на работу.
– А картинка?
– вслед ему крикнул Ян.
– А, картинка… Ну, пусть у тебя пока полежит, - уже удаляясь, ответил Трегубец и махнул на прощание рукой.
Ян действительно встретил Горлову и, честно выполнив указания начальника, отвез ее сперва на квартиру, где она быстро побросала в сумки вещи, потом на вокзал. Посадил в электричку и поехал (как опять же велел начальник) к другу раздавить бутылочку-другую.
Трегубец же в отличном настроении вернулся в Управление, посидел, позанимался текущими делами и ровно в шесть вечера отправился восвояси.
ГЛАВА 7
На излете второго дня, получив полную информацию о передвижениях следователя по особо важным делам по городу Москве, Паша Черкесов аккуратно расписал весь его маршрут по часам и положил оперативное донесение на стол Ермилову. Тот быстро пробежал глазами Пашины бумаги и задумался. «Галерея «Дезире», - сказал он сам себе, - что-то знакомое. Галерея «Дезире»…» В голове его, наверное, защелкала счетно-электронная машина и тут же выдала ответ: «Горлова, Света Горлова! Это же подружка Аслана. Что Трегубец делает в этой галерее? Неужели Аслана подцепили? Совсем некстати». Он подумал о восьмистах тысячах долларов, которые люди Аслана буквально позавчера привезли к нему в офис в двух спортивных сумках, и занервничал. «Если Аслана подцепили, это совсем… Тут путь ко мне. От него-то я отмажусь, но буча пойдет немалая. Если она пойдет - прости-прощай контракты, да и такое начнется! Надо срочно связаться с Цуладзе».
Он потянулся к телефону, и в этот момент услышал, как на его столе запищал селектор.
– Да, - сказал Геннадий Андреевич.
– Геннадий Андреевич, - прошелестела секретарша, - на проводе Цуладзе.
«Час от часу не легче!» - подумал Ермилов.
–
– Аслан, дорогой, сколько лет!
– Два дня всего. Слушай, Гена, - перешел прямо к делу Цуладзе.
– Мы же друзья?
– Ну?
– сказал Ермилов.
– Нет, ты мне ответь: друзья или нет?
– Друзья, друзья, Аслан.
– Значит, поймешь меня правильно. Понимаешь, Гена, выгодный контракт. Если получится, всем нам хорошо будет, в накладе не останешься.
– Какой же контракт?
– Не могу сейчас прямо сказать, пойми меня правильно.
– Бизнес, бизнес… Так что ты хочешь, Аслан? Подтяжки?
– Гена, нет. Понимаешь, деньги, которые мы тебе прислали, я хочу сейчас ненадолго назад взять.
– Все?
– деланно удивился Ермилов.
– Да. Ненадолго, на два, на три дня.
– Аслан, но они же уже в дело включены.
– А, перестань, что такое? Я тебе говорю: очень важный контракт. Достань их, пожалуйста, из работы.
– Видишь ли, Аслан, не могу.
– Гена, не будем портить отношения. Ведь мы же друзья, сам сказал.
– Аслан, но ведь ты понимаешь: деньги просто так, без дела не лежат, они делают другие деньги.
– Гена, я тебе объясняю, - начал нервничать Цуладзе, - нужно на пару дней. Мои люди подъедут, заберут, через два дня назад привезут.
– Аслан, при всем моем уважении…
– Ты поссориться хочешь?
– закричал Цуладзе.
– Не ори, Аслан, - прервал его Ермилов.
– Нет, я как брата тебя прошу. Ты знаешь: мы, южане, народ горячий.
– Знаю, знаю, Аслан. Мы, русские, хоть народ и не такой горячий, но нам тоже палец в рот не клади.
– Странно говоришь, не как друг говоришь, - осадил его Цуладзе.
– Войны хочешь?
– Он уже явно угрожал.
– Какая война, Аслан, опомнись! Я на своей территории, ты на чужой земле.
– Гена, на два дня! Зачем тебе неприятности? Зачем друга терять, врага наживать?
– Ну, хорошо, хорошо, - примирительно сказал Ермилов.
– Раз ты просишь…
– Богом прошу!
– У нас с тобой разные религии, - усмехнулся Ермилов.
– А! Какая разница, как назвать! Ты знаешь, Гена, ты мне как брат, век за тебя молиться буду!
– Не стоит. Значит, на два дня?
– Всего на два дня.
– Хорошо. Послезавтра подъезжай, тебе все выдадут.
– Сегодня надо, Гена, сегодня.
– Аслан, ну ты просто загоняешь меня в угол. Невозможно это сегодня. Посмотри на часы: который час уже! Это же банковские операции.
– Когда сможешь?
– Ну, приезжай завтра, скажем, во второй половине дня…
– В час буду, - прервал Аслан.
– В два, в два, - осадил его Ермилов.
– Ровно в два у тебя. Гена, не надо шутить!
– Какие шутки, Аслан: мы же друзья. Я обещал, значит, сделаю.
– Спасибо дорогой. В два буду.
Повесив трубку, Ермилов задумался. «Так, - сказал он себе, - значит, допекло. Значит, Трегубец достал Цуладзе каким-то образом. Все эти сделки, на два дня - пустые разговоры. Все-таки эти южане как дети, - улыбнулся он, - думают, что все вокруг глупее их, что их, понимаешь, кишлачная хитрость любого столичного жителя в заблуждение введет. Нет, дорогой Аслан, не введет, и не видать тебе денег, как своих ушей».