Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града

Езерская Елена

– Вот видишь, – шумела Ася, обращаясь к Максиму, прятавшему глаза от меня и неловко отталкивающему от себя две спортивные сумки, судя по всему – Асину и свою, – а ты говорил – не узнает, не узнает, а Игорь Сергеевич не только узнал, но еще и сам приехал. Вместе будет нескучно, а то на сегодня билетов на Сыктывкар уже нет.

– И о чем ты не собирался мне говорить? – Я не дал взгляду Максима ускользнуть. – Как я вижу, вы куда-то летите?

– Вы тоже, – буркнул Максим, но потом вздохнул и признался: – Я подумал: а что время терять, надо лететь в Воркуту, к этому Махонько, и все тут. Я позвонил знакомым

ребятам, они мне рассказали, где находится его турбаза, там всего-то два часа по тундре в сторону гор Полярного Урала.

– Это глупо, – резко сказал я, прерывая его, – немедленно возвращайтесь домой, сидите тихо и не высовывайтесь, лучше всего – в прямом смысле этого слова.

– Ваши друзья? – Вальтер подошел к нам, с заметным вниманием прислушиваясь к нашему разговору.

– Почти, – уклончиво ответил я, подавая Максиму знак, чтобы он уходил и уводил Асю с собой, я не понимал, чего боюсь, просто я хотел, чтобы ребята ушли, прямо сейчас, немедленно, но любопытство журналиста взяло верх над здравым смыслом, и он подал Вальтеру руку:

– Гаев Максим, журналист, мы с Игорем Сергеевичем вместе одним делом занимаемся.

– Вальтер Хорст. – Мой противоречивый спутник ответил Максиму рукопожатием, галантно поцеловал руку Асе.

– Тот самый? – Взгляд Максима округлился.

– Нет, но почти, – улыбнулся Вальтер, – вы, как я услышал, собирались лететь в Воркуту, а мы, вот уж поистине забавное совпадение, летим туда же. Можем взять вас с собой, у нас как раз есть два лишних места в самолете.

– У вас что, чартер? – Максим, по-видимому, думал, что хорошо пошутил.

– Почти, – кивнул Вальтер и жестом велел одному из охранников взять вещи Максима и Аси и обернулся ко мне: – Друг, который знает?

Я собирался было спросить, что значит его последняя фраза, но Вальтер уже подхватил Асю под руку и повел в здание аэровокзала, и нам с Максимом ничего не оставалось, как последовать за ними.

– Как вам это удалось? – восторженно, хотя и вполголоса спросил меня Максим, когда мы все разместились в самолете (мы с Максимом рядом, а Вальтер с Асей – на ряд вперед по другому борту) и стюард попросил проверить, привязаны ли ремни безопасности. – Что вы ему сказали? Неужели это сам?

– Он же сказал – почти, – так же тихо ответил я, – это его сын, но в отличие от тебя я сохранял тайну, а ты, тоже мне журналист, с порога и про все сразу.

– Ну не про все, – обиделся Максим, и я вздохнул:

– Ладно, проехали, я же просто хотел уберечь вас от неприятностей, кто знает, что нас ждет и что еще могут сделать похитители Олега и Стеллы.

– Я готов ко всему, – хмуро отрезал Максим.

– А о девочке не подумал? – рассердился я. – Она не игрушка, которую интересно таскать за собой.

– Она сама захотела…

– Знаешь мужской закон? – Я сердито посмотрел на него. – Выслушай, чего хочет женщина, и сделай наоборот.

Командир пожелал всем приятного полета, и мы начали руление.

– Никогда не видели тундру летом? – спросил Максим, когда после дозаправки в Сыктывкаре мы вылетели в Воркуту.

В салоне комфортабельной «сесны» он чувствовал себя вполне уютно, если не считать волнений за Асю – не слишком ли ей весело рядом с Хорстом, а что известно – он женат или нет, и вообще, какие у него вкусы насчет женщин?

– Это

ты у нас журналист, – пожал я плечами, – ты и скажи.

– Ладно, – миролюбиво кивал Максим, продолжая тем не менее искоса присматривать за Асей, восторженно восхищавшейся каким-то рассказом Вальтера, который всю дорогу словно не обращал на нас никакого внимания, – пусть пока попьет шампанского, где она еще так развлечется… А я обожаю тундру летом. Здесь так красиво. Это надо видеть самому, чтобы понять, что это не метафора и ягель действительно застилает землю, как мягкий ковер. А цветы – мелкие, но потрясающие – красные, желтые, сиреневые. А еще здесь такая классная рыбалка на озерах – омуль не хуже байкальского, как хрустальный. Я три раза летал на Север, когда мы снимали свои телевизионные проекты. Местные газетчики рассказывали, что весной у них бывают голубые и розовые вечера. А еще в этой природной зоне есть какая-то аномалия, вполне реальная. Я даже думал, что при других обстоятельствах Алексей Толстой должен был историю со своим гиперболоидом раскручивать именно здесь. Тут вам и вся таблица Менделеева, и золотой запас не хуже, чем на Камчатке или в Якутии, а еще тяжелая нефть, представляете – целые пласты нефтяного желе лежат под этим плато, бери и качай…

Максим расписывал мне достоинства местной природы и фауны, а я сквозь полудрему, неизменно нападавшую на меня в перелетах, думал о странной фразе, которую бросил Вальтер, прежде чем мы вошли в здание аэровокзала. «Друг, который знает?» Что это могло означать? И почему он так решительно отгородился от нас с Максимом? Я внутренне готовился к тому, что в течение перелета Вальтер попытается разузнать у меня, к кому и зачем мы летим, я даже предполагал, что мне придется открыть ему какую-то часть из того, что мне известно о «возвращении Китежа», но Вальтер словно потерял интерес и ко мне, и ко всему нашему путешествию. И это меня по-настоящему беспокоило.

– А вы знаете, – снова услышал я голос Максима, – что иногда в этой зоне случаются странные вещи. Если в регион приходит циклон, то в соседних городах погода может стоять с точностью до наоборот – один город будет замерзать от немыслимого холода, а другой задыхаться от жары. Как будто здесь находятся оба полюса одновременно…

Ну конечно, понял я, вот откуда у Махонько возникла идея «возвращения Китежа». Разлом – времени, пространства и чего там еще? – возникает между двумя полюсами, но ось между ними постоянно смещается, как смещается даже земная ось, чье колебание способно привести Землю к мировому катаклизму. А если все то же самое, но в меньшем масштабе и здесь, то, быть может, Звонарев не зря упрятал куда подальше монографию Махонько, по-настоящему поверив в возможность реинкарнации затерянного города?

– …это вам не белые ночи в Питере, это совершенно другое, вы такого нигде не увидите. – Голос Максима снова пробился ко мне. – Тут солнце из зенита прямо у вас на глазах опускается к горизонту и плавно плывет над ним в течение всего ночного времени, а потом снова начинает свое восхождение, и так каждый день, пока лето не кончится.

Стюард подошел к Вальтеру и передал ему какую-то бумагу, тот прочел и кивнул, а потом склонился в нашу сторону, опираясь на подлокотник кресла:

– Я заказал гостиницу, после приземления поедем прямо туда.