Цена твоего молчания
Шрифт:
Тем сильнее было мое удивление, когда парень снова вернулся с рюкзаком.
— Сюрпризы продолжаются? — выдала после небольшой паузы, во время которой рюкзак водрузили на стол, принявшись в нем копаться.
— Ага, — кивнул Вова, не оборачиваясь, — как и сказал Пашка, буду тебя развлекать.
А через полминуты аккуратно извлек ноутбук, принявшись устанавливать его на столе.
— Ты какие фильмы любишь? — прозвучало сдавленно, когда он, наконец, смог воткнуть шнур питания в розетку под столом.
— Не знаю, — чуть пожала
— Ну, значит на мой выбор, — откликнулся он, подсоединив мышку и принявшись открывать какие-то файлы.
А я кинула подушку к стене, устраиваясь поудобнее в положении полусидя. Или полулежа, как посмотреть. И хорошо, что парень стоял ко мне спиной — радость на моем лице легко переплевывала все грани приличий…
Глава 11
Пять дней полетели незаметно.
И я точно могла сказать, что это были едва ли не самые лучшие дни за последние три года, даже, несмотря на болезнь.
Вова приходил каждый день, стараясь при этом радовать чем-нибудь вкусненьким. И да, горячий куриный суп тоже был, и даже тот факт, что он оказался сварен заботливой тетей Светой, ничуть не уменьшал заслуг парня. Меня кормили, поили чаем и заставляли вовремя принимать лекарства. Слушали мое бурчание и стойко выдерживали недовольные взгляды, когда наступал черед особо невкусных из них. А после — провожали в комнату и не давали скучать.
Мы смотрели фильмы, какие-то смешные передачи и разговаривали. Правда, первые дня три в основном говорил Вова, но мне это ничуть не мешало. Впрочем, как и засыпать на середине фильма от слабости — тоже. Но парень не обижался. Только послушно выполнял роль подушки, позволяя привалиться к нему всем телом, и даже удобно устроиться на груди.
В какой-то момент заметила, что в моей комнате стойко укоренился запах парня, а моя постель и особенно подушка, просто насквозь пропитались им. И это оказалось странно приятным — я с удовольствием обнимала ее двумя руками, зарываясь лицом, и засыпала с дурацкой улыбкой.
Не сразу, но я смогла расслабиться и привыкнуть к постоянному присутствию Вовы в своем личном пространстве. Перестала смущаться, когда его рука собственнически прижимала к себе, устраивая удобнее для «киносеанса». А на четвертый день сама обняла первой, попутно проведя ладонью по крепкой груди парня. И судя по тому, как его ладонь легла поверх моей, переплетя наши пальцы, происходящее понравилось абсолютно всем присутствующим.
Единственное, что слегка портило общую картину — дальше объятий дело не шло. Первые дня два, пока держалась температура и слабость, естественно, о таком даже не думала. А вот потом…
Одергивала и ругала себя, каждый раз быстро отводя глаза от соблазнительных губ Владимира, но в меня словно бес вселился. Хотелось прижаться к ним хоть в мимолетном касании, просто почувствовать
И все чаще мысль, что мой болеющий вид свел на нет все влечение Вовы ко мне, посещала мою беспокойную голову. Настолько, что почти уверилась в том, что парень просто чувствует себя виноватым за то, что в результате нашего путешествия на мотоцикле, я заболела. И теперь просто заботится, компенсируя свое чувство вины…
Само собой, за эти дни он увидел всю подноготную моей жизни, став на какое-то время невольным ее участником. И хотелось мне этого или нет, у него возникли определенные вопросы. Хотя, ради справедливости, стоит заметить, что Вова оказался человеком достаточно корректным и воспитанным, чтобы не лезть «слишком глубоко». И степень моей откровенности зависела целиком и полностью от меня, позволяя нашему общению оставаться приятным и непринужденным даже при затрагивании сложных для меня тем.
Но один разговор мне запомнился особенно. Он состоялся на третий день моей болезни, когда я с несчастным видом сидела на кровати и пыталась выпить жутко кислую бурду, именуемую полезным напитком — суточная доза витамина С, растворенная в стакане теплой воды…
— И давно?
Я с готовностью вскинула глаза на парня, радуясь маленькой отсрочке от употребления лекарства. Вова задумчиво рассматривал металлическую дверь, слишком чужеродно смотревшуюся на фоне комнаты, чтобы остаться незамеченной. И смысл вопроса меня вдохновил еще меньше кислятины в стакане…
— Давно, — едва заметно пожала плечами, отпивая глоток и непритворно морщась по всем причинам сразу, — больше года точно.
— Из-за матери? — Вова тут же осекся, быстро добавив, — извини, я не хотел лезть…
— Ерунда, все в порядке, это уже давно ни для кого не секрет — перебила я его, качнув головой. А еще через глоток добавила, — и из-за нее тоже. Хотя, скорее из-за ее гостей.
Мы помолчали. Я делала вид, что полностью поглощена напитком, а Владимир так и продолжал стоять в дверном проеме. И неловкость, повисшая между нами, с каждой секундой становилась чуть ощутимее…
Я не знала, что сказать. Продолжать начатую парнем тему точно не хотелось. Я понимала, что это часть моей жизни, но примириться с этим не получалось. Всем нутром стремилась отгородиться от нее, словно образ жизни матери делает меня причастной. И ощущалось это, как пятна чернильной грязи на светлом подоле длинной юбки…
— А если попробовать оформить общежитие? Там хоть поспокойнее, — неуверенно предложил Вова, словно боясь меня обидеть. И это было так странно, что напряжение, неприятно сковавшее тело, отступило, позволив расслабиться.