Цена твоего прощения
Шрифт:
– Не твое дело!
– рычит Тайгир.
– Я к тому, что я свою женщину терять на собираюсь. И ты, как никто должен бы понимать, в какой тяжёлой ситуации сейчас и я, и Кира! – говорю, открыто глядя ему в лицо.
- И нахрена тебе мое понимание?
– спрашивает всё ещё мрачный Тайгир.
– Чтобы вместо того, чтобы трепать нервы моей жене, попробовать решить вопрос? В конце концов, переживать будет не только Кира, но и ваш сын и племянник!
– вот сейчас всё зависит от их решения.
Я предложил, и очень надеюсь на рассудительность
– Агиров, ты собираешься...
– Я сказал, и мои слова не будут расходиться с делом. Тем более, что насколько я знаю, у твоего сына скоро ещё один курс лечения. Думаю, Кира себе места не найдет, как он там и как справляется. Так может мы, и будем вести себя, как родственники?
– предлагаю открытым текстом.
– Наведаетесь в гости дня через три-четыре, навестите сестру, мальчишку привезёте.
– В гости? Агировы же никого не пускают на свою территорию. В гостях у своего побратима, о чем ты в прошлый раз напоминал, наш отец ни разу не был.- Уточняет Амиран.
– Я не мой отец.
– Развожу руками.
– А жена гостям будет рада. Только предупреждаю, могут быть ещё и Гараевы. У Киры там тоже семья, люди простые, но очень достойные. И ещё одна подружка. Мдаа...
– А что не так с подружкой?
– спрашивает Амиран, но по общей расслабленности я понимаю, что мое предложение принято.
Осталось только выдержать подобный же разговор со второй семьёй.
– У Киры две подруги. Одна - Зарина Гараева, вторая - некая Оксана, медик, обещает применить скальпель к моим яйцам, если я обижу Киру.
После пары секунд молчания мы все трое заржали.
– Слушай, а мне она уже нравится!
– улыбаясь, заявляет Тайгир.
– Прям чувствую родственную душу.
Разошлись мы, договорившись о звонке, и визите всех Тахмировых к нам с Кирой на днях. Также Тайгир обещал решить вопрос с гинекологом. По иронии судьбы, он оказался дружен с той самой врачихой, к которой я привёз Киру после нашей ночи. Сейчас эта Алина Андреевна и вела беременность Киры. Прямо здесь и сейчас Тайгир и договорился о визите на послезавтра.
Уезжая, Амиран очень внимательно посмотрел на меня и тихо, но очень серьезно пообещал, что сейчас они уедут. Но если, он заподозрит, что я девочку принуждаю и продолжаю шантажировать, то он найдет способ избавиться от меня так, чтобы моя жена особо не волновалась. И что мы, мол, хоть теперь и родня, но он родня со стороны жены, то есть тот самый геморрой, который портит жизнь любому женатому мужику.
Вернувшись в дом, я постоял немного возле её двери. Закрытой для меня. Проворочавшись пару часов, я уселся на пол у стены в углу. Со стороны спальни Киры это место выглядело, как обычная стенная панель, со стороны моей комнаты - это была межкомнатная дверь. Мне нужно всего лишь повернуть ручку, и я смогу пройти к ней. Посмотреть, как спит, не холодно ли...
До утра я просидел облокотившись
– И что? Даже не встанешь? Так и будешь задницей ко мне лежать и рычать?
– говорю собаке, понимая, что сейчас я его расшевелю.
– А я-то старался, вон у Киры рубашку спёр!
Подсовываю сквозь прутья решётки блузку, в которой вчера была Кира. Князь подошёл и осторожно принюхиваясь, продолжал буравить меня взглядом.
– Жива твоя хозяйка, мелкого нам вынашивает. Как только смогу, привезу.
– Пёс схватил рубашку и потащил к себе в будку.
Иду в дом, и застаю деда за телефонным разговором.
– Да нет, я-то понимаю.
– Говорил кому-то дед.
– Да молодой ещё, за всё переживает, перестраховывается! Конечно, скажу. Да, дорогой, здоровья!
Деду пришлось рассказать всё подробно. Какая-то девица несколько раз пыталась подсунуть то чай, то кофе.
– А где Тамия?
– спросил у деда.
– На кухне. А это какая-то дальняя родственница твоей матери, прислали, чтоб ухаживала. К матери подымешься?
– спрашивает дед.
Молча иду в женское крыло. В доме деда это деление дома условно, но всё же есть. Мать выглядит ужасно. Но при новости, что Тахмировы Киру признали, как сестру и ввели официально в семью, она начала улыбаться.
– А что... Что с беременностью? – спрашивает, замявшись.
– Сам завтра узнаю, но Амиран говорит, что всё не очень хорошо. Но уже шевелится, точнее пинается.- Отвечаю ей.
– Она тебе позволила?
– радостно удивляется мать.
– Нет. Сам урвал. Кира не позволяет к себе прикасаться, и даже фамилию мою ребёнку давать не хотела.
– Мать закусывает губу и отваривается к стене.
– Попроси её приехать ко мне...
– Каким образом? Она не хочет иметь с нами ничего общего. И её сложно осудить за это.- Говорю, как есть.
– Сабир, ты же видишь в каком я состоянии, и как бы не пыталась меня обнадежить врач, я не верю, что долго протяну. Да и это не жизнь. Мне нужно успеть поговорить с твоей женой. В просьбе умирающему не отказывают.
– Просит она прерывающимся голосом.
– Я передам, но настаивать не стану и давить на жену не стану.
– Предупреждаю её я.
Жена почти не выходит из комнаты и кажется, что она бледная и невыспавшаяся. На следующий день я везу её к врачу. И выслушиваю от той такую тираду, что ощущаю, словно меня кнутом отходили. Каждое слово, как удар. Когда она, как огнем по открытой ране, говорила про состояние Киры.
И мне хотелось её придушить, заткнуть эту женщину, которая вдруг произносила мне те самые слова, которые и я говорил себе. Но сомневаться во мне имела право только моя жена. Видно что-то такое отразилось на моем лице, потому что Кира кинулась между нами. Её испуганный голос и мое имя, которое она впервые произнесла с того вечера, меня мгновенно отрезвляют.