Цена власти

Волков Олег Александрович

– Здесь! – Ансив поставил рядом кожаное ведро.

Ополоснув руки и скальпель, Саян подтащил вещмешок. На расстеленном куске кожи появились деревянный футлярчик, комок длинной шерсти, круглая тарелочка и самая ценная посуда – металлическая армейская фляжка. Скрутив круглую крышу, Саян приказал:

– Лей чуть совсем мне на руки!

Ансив вылил на ладони Саян несколько длинный капель и удивлённо заводил носом.

– Спирт? Чистый? Откуда? – Ансив поднёс горловину фляжки к носу.

– Места надо знать, - сердито ответил

Саян. – А теперь лей в тарелочку. Чуток совсем.

Из деревянного футлярчика Саян переложил в тарелочку пару костяных игл, два широких крючка, пучок жил и ложечку с загнутыми краями. Последним в тарелочке со спиртом оказался скальпель.

Ягис, наблюдая за манипуляциями Саяна, не удержался от вопроса:

– Что ты ему дал?

– Спиртовую настойку из корня молагана. Дрянь страшная. Мозги в трубочку сворачивает и через уши высасывает. Анестезией будет. Ягис, - Саян склонился над раненым, - держи его!

Уверенно орудуя скальпелем, Саян расширил рану. Тач, находясь в глубоком беспамятстве, вяло зашевелился и попытался перевернуться на бок. Но Ягис ещё крепче прижал его коленом. Проспиртованными крючками Саян развёл края глубокой раны. На ярко-красном фоне разрезанных мышц выступили чёрные полоски отмирающей ткани.

– Ансив! Держи крючки. Не дай краям сойтись.

Передав крючки, Саян осторожно потянул наконечник стрелы. Не тут то было. Треугольный кусок кремния упёрся острыми краями за плоть и ни за что не хочет вылезать. Недолго думая, Саян взялся за ложечку с изогнутыми краями.

Коротким уверенным движением Саян вогнал ложечку в раскрытую рану точно под наконечником. Настойка молагана не лучший анестетик, Тач опять дёрнулся. Подвигав ложечку из стороны в сторону, Саян завёл острые грани наконечника под загнутые края, а кончик острия вставил в маленькую дырочку на полукруглом конце ложечки. Осторожно потянув на себя, Саян вытащил ложечку из раны вместе с наконечником.

– Здорово! – в унисон ахнули Ягис и Ансив.

– У кого учился? – спросил Ягис.

– У Большого мха, - ответил Саян. – Старик много чего знает. А так на сыром мясе тренировался.

– И много ты кусков перепортил? – поинтересовался Ансив.

– Много, - признался Саян. – Инса едва из дома не выгнала.

Отвечая на вопросы друзей, Саян продолжает операцию. Комочком шерсти осушить рану. Скальпелем соскрести зловещие чёрные полоски. Напоследок Саян смочил рану спиртом.

– Отлично! А теперь, - Саян глянул на Аниса, - убери крючки и сожми края.

Красноватые остатки спирта выступили из сомкнутых краёв. Тонкий изогнутый крючок легко прокалывает кожу. Ловко поддевая края, Саян быстро связал несколько узелков и наложил поверх шва слой лесного мёда. На немой вопрос Ягиса, Саян пояснил:

– Мёд содержит так много сахара, что в нём не размножаются бактерии.

Заканчивая операцию, Саян обернул раненую ногу тонким куском кожи. Узкие ремешки зафиксировали импровизированную повязку. Довольно вздохнув,

Саян произнёс:

– Будет жить! Лея-целительница поможет. А наконечник не выбрасывайте – талисманом будет.

Только сейчас, обернувшись, Саян заметил стоящего рядом Лютого.

– Ещё раненые есть? – спросил Саян.

– Как же без этого, - ответил Лютый и, повернувшись в сторону почти развёрнутого лагеря, громко крикнул: - Всех тяжело раненых сюда! Умелец займётся ими! А вы двое, - Лютый ткнул пальцем в Ягиса и Аниса, - помогайте ему. Ночлег мы сами развернём.

Работая до темноты, Саян вытащил ещё несколько наконечников, зашил бесчисленное количество порезов и наложил шину на сломанную руку. Расходные материалы, спирт, мёд, ремни для перевязки, ушли полностью. Зато! Как изменилось к нему отношение со стороны бывалых охотников.

Саян ловко завязал последний узелок на очередной ране. Пусть он не принёс положенной жертвы Вему-защитнику и не «упал с дуба», но по словам, по жестам полноправные мужчины племени уже приняли его за своего. Остальное формальности. Пропитанная кровью сумка со страшными трофеями и та ловкость, с которой он врачует боевые ранения, принесли то, чего так долго и упорно добивался – уважение.

Наконец, наложив последнюю повязку, Саян без сил присел возле костра. Пока он занимался ранеными, зашивал, накладывал повязки и швы, заботливые руки товарищей по отряду развернули палатку, насобирали дров и развели костёр. Ансив колдует над ужином. В подвешенном над костром котелке булькает вода. Тихая летняя ночь принесла долгожданную прохладу и успокоение. Словно и не было страшного боя, резни и потоков крови. Лёгкий ветерок закручивает дым от костра в причудливые узоры и разгоняет надоедливых комаров.

Время занятья защитным облачением. Когда отряд отвалил от вражеского берега, прямо в лодке быстро скинул кожаные доспехи и наспех запихал их в мешок. Теперь, при свете костра и догорающего дня, Саян вытряхнул защитное облачение на траву. Внимательно разглядывая царапины и проколы, Саян задумчиво провёл пальцем по самому глубокому порезу.

Больше всех пострадал щит. Впрочем, этого и следовало ожидать. Снаружи с десяток маленьких ромбических проколов от стрел, несколько крупных ромбов от копий и парочка глубоких порезов то ли от топора, то ли от большого ножа.

Кожаная кираса пострадала заметно меньше. На груди несколько царапин и мелкий укол от случайного копья. Зато на спине… Глубокий надрез тянется между лопаток. Обломок кремния застрял в толстой коже. Судя по размерам и форме, в пылу сражения кто-то совсем не по рыцарски пырнул его каменным «пером». Будь нож стальным и не таким толстым… Саян аккуратно отложил кирасу в сторону.

Шлем с небольшим гребнем пострадал ещё меньше. Но… Саяна аж передёрнуло от воспоминаний. Короткие дорожки то тут, то там прозрачно намекают, где именно была бы ранена его голова. Наручни и поножи почти не пострадали.