Цена времени. Книга 4
Шрифт:
Очень скоро четыре повозки были выставлены на поляне стеной, направленной к лесу. За ней гвардейцы быстро и без суеты поставили палатки, выставили по периметру трeх постовых, развели костёр и принялись готовить в большом котле ароматную похлёбку из овощей и вяленого мяса. За активной лагерной работой, которая заняла у мужчин в серых накидках значительно больше времени, чем у гвардейцев, время пролетело незаметно и вскоре из источников света остался лишь костёр и луна, порой скрывающаяся за мирно плывущими по звёздному небу облаками.
У главного костра после позднего
— И чего ты, господин сержант, так беспокоишься? — Начал разговор старик. — Постовых ставишь, всегда в седле да при оружии… Тут же ж недавно батальон прошёл, чай лихого люда то и не осталось.
— Так требует устав. — Коротко буркнул он, пожав плечами. — Да к тому же мы уже не в Новгородских землях, а почти под Псковом.
— А разве князь тамошний не присягнул нашему? — Почесав затылок, спросил пожилой мужчина.
— Не совсем. — Уклончиво ответил более осведомлённый сержант. — Они что-то вроде союза заключили. Открыли границы, стали общие законы писать, армию вместе строить супротив свеев да Москвы. А вот на кой лекарям в Псков ехать, я в толк никак не возьму.
— Мы ж тебе, господин, уж сколько объяснялись. — Беззлобно проворчал старик. — В Пскове, да во многих других городах, по весне чума пришла. Люди мрут как мухи, особливо в больших селениях.
— Странно, — Хмыкнул гвардеец. — А что ж в Новгороде чумы этой нет? Небось Господь хранит землю нашу.
— Господь то, может, и хранит. — Не стал спорить лекарь. — Однако ж князь наш для того тоже много сделал. И школу лекарскую открыл, и сам столько про болезни разные ведает. Вот я бы никогда не подумал, что ежели руки да еду мыть, то от живота почитай никогда мучиться не будешь!
— Во как! — Искренне удивился хмурый вояка. — А у нас это и в уставе прописано! Дескать, на привале всегда чистоту чинить, да еду только чистую да мытую потреблять.
— Вот и нас княже учил, как чумным людям помогать, да болезнь эту предотвращать.
— Чуму-то? — Искренне удивился гвардеец. — Да как же её лечить то?!
— Ну, лечить то мы её не можем. — Признался старый лекарь. — Однако как не дать сей заразе распространяться нам княже всё ж таки поведал.
— И что же, — С подозрением протянул сержант. — Вам для того целая телега кошек надобна? — Он кивнул в сторону одной из крытых телег, из которой частенько доносилось недовольное мяуканье.
— Кошки жрут крыс, — Пожал плечами старик. — А крысы носят блох. А ежели блоха сначала больного чумой укусит, а затем здорового, то второго и заразит.
— Во дела… — До того хмурый сержант слушал с искренним интересом, даже приоткрыв рот. Собравшиеся вокруг костра гвардейцы также удивлённо качали головами и с упоением впитывали новые, удивительные знания.
— Это всем ученикам лекарской школы я ещё в первый день рассказываю. — Отмахнулся старый травник. — Но, конечно, без княжеских знаний да книг печатных обучать пришлось бы только травам разным да корешкам.
— И что, много в этой лекарской школе учеников?
— Уже
Интерлюдия. Новгород.
7 апреля 1507 года.
Над речным портом в северной части города показалось рассветное солнце. Десятки кораблей, пришвартованных к обоим берегам реки Волхов, покачивались на лёгких утренних волнах. Разных форм и размеров, каждый в чём-то уникальный, эти суда, словно люди в очереди, ждали своего часа. Здесь были и низенькие вeсельные галеры, и стройные фрегаты. И массивные парусники и совсем небольшие юркие ботики. Слабый утренний бриз колыхал флаги на мачтах кораблей. Бесчисленное множество разноцветных полотен развевалось над судами, разбросанными в гавани.
По течению, с почти незаметной помощью парусов на двух мачтах, неспешно шёл фрегат средних размеров, медленно приближаясь к стенам города. Смотровые на башнях не спали и, стоило судну подойти достаточно близко к городу, как на берег высыпалось пол дюжины человек, спешно погрузились в маленький одномачтовый бот, скорее походивший на большую лодку, и стали грести в четыре весла, стремительно сокращая расстояние до очередного торгового судна. Яркие красные флаги на мачте и на корме парусника старательно привлекали внимание матросов иноземного судна. На фрегате их всё же заметили и корабль, окончательно спустивший и без того мало эффективные в безветренную погоду паруса, стал медленно сбавлять ход. Вскоре в воду скинули увесистый якорь и тот, упав на дно, окончательно остановил податливое судно.
Несмотря на ранний час, на торговом судне едва ли спал хоть один матрос. На палубе суетилось около двух десятков человек и лишь небольшая часть экипажа наблюдала за приближающейся лодочкой. Борт фрегата возвышался над уровнем воды не более, чем на три метра. Вскоре вниз полетела верёвочная лестница, а после и два каната, которыми ботик привязали к борту фрегата.
Шесть человек, которые остановили движение очередного торгового корабля, спешившего на манящий Новгородский рынок, без труда поднялись на борт, где их встретила озадаченная команда и капитан корабля. Все в длинных, в пол, плащах с капюшонами, в масках до глаз и толстых перчатках, они не могли не привлечь внимания любопытных торговцев.
— Что ви от нас желать? — На ломанном русском спросил один из матросов, которому что-то шепнул капитан.
— Вы можете не прибегать к помощи толмачей, месье. — Заговорил на французском языке один из прибывших новгородцев. По рядам матросов прошёлся оживлённый шёпот, а немолодой капитан, выпучив от удивления глаза, даже сделал шаг вперёд, рассматривая своего собеседника.
— Не ожидал встретить в этих диких, варварских землях француза. — С улыбкой произнёс капитан фрегата.
— Что же забыл такой почeтный вельможа в «диких землях»? — Не поддержав дружелюбного тона, холодным голосом спросил человек в плаще.