Цена всех вещей
Шрифт:
— Ари, что это ты такая скучная! Повернись и улыбнись в камеру, детка! — пропела Джесс и поднесла камеру ближе к моему лицу. Я отпихнула ее в сторону и оперлась на руку Уина, чтобы его поцеловать.
— Молодые люди, обманчиво юный представитель родительской власти стоит прямо перед вами.
Прежняя Ари проигнорировала Джесс и встала на цыпочки, чтобы прошептать что-то на ухо Уину. Я пересматривала этот момент сотни раз в надежде выяснить, что же я сказала, но ни разу не услышала отчетливо.
«…власти стоит прямо перед вами». Наклон, поцелуй, вставание на цыпочки, шепот.
«…сти стоит прямо
«…стоит прямо перед вами». Вставание на цыпочки, шепот.
«…прямо перед вами». Шепот.
Это осталось между ними двумя — и оба ушли. Тем не менее меня не мучила ностальгия, грусть или тоска. Разве могла я скучать по драгоценным воспоминаниям, касающимся человека, с которым, насколько я помнила, мы никогда не встречались?
Скорее я искала какой-то намек — подсказку — что же заставило эту девочку нанести мне такой удар: заставить меня разучиться танцевать и оставить ни с чем.
И, возможно, где-то там могла быть подсказка, как вернуть все это обратно.
9
Уин
Еще одна вещь по поводу Ари. Всего одна.
Когда в январе ее пригласили поступить в младший корпус Манхэттенской балетной школы, она рыдала, не переставая.
Никто, кроме меня, не знал об этом. Ни Диана, ни Кей, ни ее тетя Джесс. Я не рассказывал об этом Маркосу, Каре или маме.
Мы сидели в ее спальне, пока тетя Джесс была на работе. Она сжалась в комок в уголке своей двуспальной кровати спиной к стене. Я сидел на месте подушки, голова Ари покоилась у меня на коленях.
— Ч-ч-ч-ч-что со мной п-п-п-происходит? — спросила она, спотыкаясь почти на каждом слове.
— Тебе грустно, — сказал я.
— Н-н-н-н, — промычала она, имея в виду «нет». — Я с-со-бираюсь с-с-стать примой-балериной.
— Я знаю.
— Я никогда не п-п-плачу.
— Да, я знаю. Ты Ари Мадригал.
Она разразилась очередным рыданием, и я аккуратно убрал волосы с ее лица. Мягкие волосы, слипшиеся от слез. Кожа ее была горячей, а каждый всхлип сотрясал все тело.
— Если бы я был тобой, — сказал я так громко, чтобы она услышала, — мне было бы страшно. Страшно покидать дом, ехать к незнакомым людям. Страшно провалиться. Или, наоборот, не провалиться.
Ари икнула, все еще продолжая плакать, однако я понял, что она слушает.
— Но, к счастью, я не ты. Ты такая одна. И у тебя нет причин бояться. Они выбрали тебя, потому что увидели, какая ты талантливая. Какая выразительная. Они будут счастливы тебя принять.
— Но я тоже б-б-боюсь.
Я вздохнул, и ветерок пощекотал сухие волосы возле ее шеи.
— Хорошо.
Она даже перестала плакать от удивления.
— Хорошо?
— У нас есть что-то общее.
Она поднялась и села мне на колени бочком так, что ее голова оказалась возле моей ключицы. Теперь я мог погладить ее по спине, что и сделал.
— Наверное, ты считаешь меня идиоткой, — сказала она лишь слегка прерывающимся голосом.
— Я никогда не стану считать тебя идиоткой.
— Никогда?
— Никогда.
— Но вдруг я уеду и ты меня забудешь?
— Никогда.
— А если я уеду в Нью-Йорк и примкну к «Янкиз»? [10]
— Даже
Она прижалась еще сильнее, уткнувшись подбородком мне в шею.
— Значит, ты никогда меня не покинешь.
— Никогда.
— Как бы там ни было, ты мой.
Я наклонился, чтобы поцеловать ее. Соленую, теплую.
— Навсегда.
10
Ари
10
«Нью-Йорк Янкиз» — профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Бронксе, одном из пяти районов города Нью-Йорка.
— Мы всегда ходим на пляжный пикник. — Диана распахнула двери моего шкафа и начала ожесточенно рыться на полках. — Всегда. Никаких сомнений, Кей будет здесь минут через десять.
Я съежилась на своем рабочем кресле, отчаянно желая, чтобы Диана ушла, дав мне возможность вернуться к просмотру танцевального видео. Прошел месяц с того момента, как я воспользовалась заклинанием, стирающим память. Недели ползли невыносимо медленно, словно кто-то заключил меня в картину, где я застыла в неподвижности. Я все еще не могла танцевать. До первого августа — дня нашего предполагаемого отъезда, запланированного много месяцев назад, — оставалось чуть меньше месяца. Джесс начала собирать коробки, которые расставляла возле дверных проемов в каждой комнате.
Но Диана желала идти на пикник. Четвертое июля [11] существовало исключительно для туристов, поэтому клан Уотерсов собирал друзей на пляжный пикник третьего числа. Я помнила оба пикника за последние два года, однако воспоминания о прошлогоднем были особенно сладкими. Я даже не собиралась никуда ехать, пока Диана не ворвалась в мою комнату.
— Я знаю, прошел всего месяц с тех пор, как Уин… — Диана на мгновение замялась и тут же перешла к следующей мысли. — Прошел всего месяц, но, если бы ты согласилась пойти, твое присутствие для меня значило бы очень много. Я хочу сказать, не только для меня, но и для всех. Увидеть тебя там — означало бы, что все мы смогли это пережить, понимаешь? — Она оставила в покое мой шкаф, села на кровать и обняла руками колени. — Мне кажется, это важно не только для нас, но и для тебя тоже. Ты ведь уже много недель никуда не выходила, Ари.
11
Четвертого июля в США празднуется подписание Декларации независимости, случившееся в 1776 году. Большинство американцев называют праздник просто по его дате.
— Я хожу на работу. И в класс. — Неправда. Я не ходила заниматься со дня своего падения, со дня после заклинания. Ложь, ложь, ложь.
— А потом сразу возвращаешься домой. Ты выдерживаешь рядом со мной и Кей сорок-сорок пять минут, а потом, когда выгоняешь нас из дома, на твоем лице такое выражение… Ты радуешься. — Диана покачала головой. — Я по тебе скучаю.
— Прости.
— Не извиняйся. Ты прошла через настоящий кошмар. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой. — Она смущенно пожала плечами. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать.