Цена желания
Шрифт:
Вадим уже устал улыбаться, его тяготила торжественная обстановка, десятки поздравлений, рукопожатий, пожеланий. Он воспринимал их как нечто необходимое, но не искреннее. Потому что с юношеских лет решил, что слишком мало людей в состоянии пережить чью-то крупную победу без зависти, от души радуясь не своим, а чужим достижениям. Даже лучший друг в один прекрасный момент сохранит улыбчивую маску на лице, стараясь спрятать поглубже готовую прорваться досаду за собственную малозначимость. Вадим посматривал на приглашенных, замечая, что многие из них давно забыли о причинах своего появления здесь. Теперь они озабочены только тем, чтобы не упустить проходящего мимо официанта с новой порцией шампанского. Белов
Он заметил ее в обществе Проскуриной. Он отметил, что Валя прекрасно выглядела в этом строгом черном платье с мехом чернобурки, небрежно наброшенным на плечи. Она была так грациозна, недоступна в этом наряде, на высоченных каблуках, со строго подобранными в причудливый узел волосами, что Вадиму казалось, что он видит эту женщину впервые. Ему понравились собственные ощущения. Попивая шампанское, Белов издалека наблюдал за тем, как Валя с Викой что-то активно обсуждают, стоя у стиральной машиныавтомата. Валя поймала его взгляд и улыбнулась. Он махнул ей рукой, вспоминая, как два часа назад она ахнула, увидев вывеску магазина. Конечно, ему не пришлось ей ничего объяснять. Валя поцеловала его в щеку, прошептав:
– Этот сюрприз мне очень понравился. Еще будут?
– Подожди немного. Будут обязательно, – ответил Белов, глядя, как светится от счастья жена. Она была больше тронута всеми событиями, чем Вика. Это было очевидно, потому что на лице Проскуриной была написана только усталость от необходимости находиться сейчас здесь.
– Костя, кажется, наши жены нашли применение нашим зарплатам, – подойдя к Проскурину, заметил Вадим. Тот нашел глазами Вику и Валю, засмеялся.
– Я с удовольствием куплю ей эту чертову машину. Пусть стирает, выжимает, сушит… Так много времени у них уходит на всю эту бытовую ерунду, честное слово, обидно. Микроволновка, которую мы купили к Новому году, оказалась такой палочкой-выручалочкой. Я не жалею, Вика в восторге. К тому же, – голос Кости стал тихим, с интонациями заговорщика. – Скажу тебе по секрету: наступило время, когда я ни в чем не могу ей отказать. Зная Вику, могу только представить, какие желания она мне загадает.
– Если я правильно понял… – Белов не договорил.
– Вика в положении и ужасно переживает, что поправится и не сможет больше танцевать. Глупая женщина! Как можно думать о таких мелочах, когда ждешь ребенка! Три года жизни вдвоем – кажется, мы успели сполна насладиться пресловутой свободой. Ты не представляешь, как я рад. Не знаю, кто больше счастлив – я или Вика?
– Поздравляю, – Вадим пожал Косте руку, перехватил официанта с шампанским и взял два бокала. – Давай за маленького Проскурина, за его здоровье и чтоб было у него большое светлое будущее, дорогу к которому мы ему расчистим!
– Спасибо, принято. – Бокалы были выпиты до дна. – Только, Вадька, не проболтайся. Вика суеверной стала, караул. Сама скажет, не выдержит. Но пока она молчит – ни слова.
– Нет проблем. Еще раз поздравляю.
К ним подошел Игорь Иванович и, извинившись, отвел Костю в сторону. Вадим увидел, как они вскоре подошли к высокому седому мужчине лет шестидесяти, державшемуся несколько отчужденно ото всех. У них начался неспешный деловой разговор. «О личном так не разговаривают», – подумал Белов, успев немного обидеться за то, что Костя, как ни крути, многие вопросы решает без него. – «Черт с ним. Одной проблемой меньше».
Вадим искоса поглядывал на часы, желая поскорее оказаться дома. Его утомила одна молодая журналистка, наконец решившаяся взять у него интервью для своей новой газеты. Потом она долго строила ему глазки, чем привела Вадима в ярость. Он мельком смотрел на себя в одно из огромных зеркал, украшавших магазин: «Неужели на моем лице написано, что я хочу трахнуться? Где признаки сексуальной озабоченности?» –
Вадим так и не помирился с Алисой. В первые дни он решил выждать паузу, а потом не мог осмелиться набрать ее номер. Ему даже не хотелось просто позвонить, чтобы услышать ее голос и положить трубку. Он не делал этого, потому что понимал: она почувствует, что это он. Алиса поймет, как ему не хватает ее. Он не знал, что сможет предложить ей нового в случае примирения, поэтому на каком-то этапе мысль о налаживании отношений была отодвинута на задний план. Белов погрузился в суету, предшествующую открытию магазина, а возвращаясь домой, видел спокойное лицо Вали и радостное – Димки. «Может быть, судьба так быстро развела нас, чтобы дать понять: наши пути не должны пересекаться, все было ошибкой», – думал Вадим, прохаживаясь по квартире, казавшейся такой уютной, принимающей его. – «Хорошо, что нет никаких последствий нашей бурной любви… Не хватало еще этих осложнений». Стоило Вадиму цинично подумать об этом, как ощущение равновесия, которое он так старался обрести, снова покинуло его. Он вдруг представил, что Алиса может оказаться беременной и в сложившихся обстоятельствах не знает, как ей поступить. Белов не испытал никаких трогательных чувств от того, что любившая его женщина может носить под сердцем его ребенка. Как и до появления Димки, Вадиму было трудно испытать какие-то теплые чувства к тому, что он не видел, не мог пощупать. Однажды он признался в этом маме, получив нагоняй. Теперь история могла повториться, с той разницей, что ребенок мог родиться у его любовницы. Какие обязательства у него перед нею? Никаких. Но все-таки он не до конца очерствел, чтобы не внести ясность в этот вопрос.
Накануне открытия магазина Белов все-таки позвонил Алисе. Он задержался на работе и, когда остался один, снял трубку и набрал ее номер. К телефону долго не подходили, Вадим настойчиво держал трубку, размышляя, где может быть Алиса. Почему-то он был уверен, что она должна сидеть по вечерам дома и ждать, когда он соизволит позвонить.
– Слушаю вас, – голос Софьи Львовны разочаровал Вадима. С ней говорить совершенно не хотелось, но класть трубку он посчитал глупостью.
– Добрый вечер, Софья Львовна. Это Вадим.
– Добрый вечер. – Интонации остались неопределенно-вопросительные.
– Пригласите Алису, пожалуйста.
– Ее нет. Как странно, я была уверена, что она с вами, – теперь появилась тревога и растерянность.
– Не со мной точно. Я еще на работе. – Белов разозлился, что позвонил именно тогда, когда этой рыжеволосой красавицы нет дома. «Где же мы зависаем?» – с раздражением подумал Вадим, а вслух произнес: – Надеюсь, что она скоро придет.
– Мне ничего об этом не известно. – Софья Львовна давала понять, что разговор на эту тему окончен.
– Жаль. Передайте ей, пожалуйста, что я звонил.
– Хорошо, передам.
– Перезвоню на днях. – Вадим забыл о том, что совсем скоро восьмое марта, а когда вспомнил, расстроился. Наверняка придется быть дома, а не с Алисой. Если они помирятся и этот праздник снова проведут порознь, то найти объяснение этому обстоятельству будет трудно. Значит, примирение должно произойти после восьмого. Белов на ходу сориентировался. – Дело в том, что в воскресенье я уезжаю в командировку. Потому время звонка не определяю точнее. Не люблю обещать и не выполнять.