Цена жизни. Книга 2
Шрифт:
— Много заработал в этот раз? — с явным ехидством спросила Стефа.
— Пока непонятно, но скорее всего, много, — честно ответил я. — Договорился с императором насчёт постройки волновых электростанций. Большой объём, хороший рынок — как раз и пристроим тот новый сплав от рифов. Так что вопрос решён, заказ подтверждаю, заключайте с ними договор на поставку.
Ольга переглянулась со Стефой и сказала:
— Сделаем. Эльма уже предварительно договорилась, карлы поставлять готовы. Я, собственно, как раз поэтому и просила тебя зайти, но
— Да я и сам хотел тебя видеть. Тут вот какое дело… Волновыми электростанциями у нас Форсберги занимались, но прогорели. И оборудование у них получилось не совсем удачное, и со сбытом не очень хорошо вышло. Мы как раз их компанию и купили, совсем недорого вышло. Главное, что и люди, и производство уже есть, нам всего лишь нужно разработать новый генераторный узел в тех же размерах. Новый узел довольно простым получается — наши инженеры клянутся, что к лету мы вполне сможем начать работу.
— Это замечательно, Кеннер, — с непонимающим видом сказала Ольга, — но от нас-то ты чего хочешь?
— Хочу предложить вам войти в долю, — объяснил я.
— Зачем тебе это? — обе уставились на меня с озадаченным видом. — У тебя денег не хватает?
— Да что вы сразу про деньги? — с досадой ответил я. — Нет у меня проблем с деньгами — могу один всё оплатить, и даже в резервный фонд залезать не потребуется. Просто хочу родственникам предложить перспективное дело.
— А если мы откажемся? — они опять переглянулись.
— Да отказывайтесь сколько угодно. Мне это никакие планы не порушит — говорю же, с деньгами совершенно нет проблем. Просто подумал, что вам это тоже может быть интересно.
— Нам это интересно, и мы тебе благодарны за приглашение, — серьёзно сказала Ольга. — Но мы не можем войти в долю. Родам запрещены совместные предприятия с дворянами.
— Ах вот как! — до меня, наконец, дошло, почему они удивились. — Это как-то мимо меня прошло, теперь буду знать. Но знаешь, это выглядит несправедливо — я могу создать совместное предприятие с имперцами, например, а со своими же родственниками нельзя.
— Несправедливо, — согласилась Ольга. — Очень старый закон, который никто не позаботился отменить. И вряд ли отменят — князь не позволит. Князю безразлично, какие компании ты создаёшь вместе с имперцами, а вот слишком тесные отношения родов с дворянами он видеть не хочет.
— Понятно, — вздохнул я. — Ну тогда у меня остались только вопросы по учёбе.
— Пойдём, Кеннер, — Стефа поднялась. — Не будем мешать Ольге.
Мы вышли из кабинета, спустились по широкой лестнице — мог ли я представить себе, что стану свободно ходить здесь, в тот момент, когда меня волокли по этой лестнице, как мешок? Сколько лет уже прошло, и кажется, что всё позади и забыто, а всё-таки временами накатывает злость. Похоже, во мне это от мамы — нежелание и неумение забывать обидчиков. Простить давно простил, а забыть не могу.
— Так что у тебя насчёт учёбы? — спросила Стефа, когда мы вышли
— Даже не знаю, бабушка, — озадаченно ответил я. — Не на четвёртый–пятый, очевидно. Шестой? Или попробовать сразу замахнуться на седьмой?
— Ну уж точно не шестой, — покачала головой она. — У тебя волевые построения получаются, наверное, лучше, чем у меня. Во всяком случае, ты используешь их совершенно непринуждённо. Ты сейчас конструктами вообще пользуешься?
— Как-то не обращал внимания… — я задумался вспоминая. — По-моему, давно уже не пользуюсь.
— Вот про то я и говорю, — кивнула она. — Ты используешь произвольные волевые построения, даже не задумываясь, что делаешь. Это даже не седьмой ранг. Не уверена насчёт девятого — просто трудно со стороны оценить, — но думаю, восьмой ты точно получишь.
— Если я сдам на восьмой, Ясеневу хватит удар, — пробормотал я, и Стефа усмехнулась.
— Так что ты хотел спросить? — напомнила она.
— Когда я был в Вене, у меня получилось увидеть Госпожу… — начал я.
— В какой форме? — перебила меня Стефа.
— Сияющее дерево, которое стремительно росло, разгоняя тьму.
— Интересно, — кивнула она. — Но довольно ожидаемо. Ивлич, скорее всего, видит что-то похожее. Северяне наши соседи, поэтому все так или иначе слышали про древо миров Иггдрасиль. А вот какой-нибудь ханец или нихонец наверняка увидел бы что-нибудь совсем другое.
— А что — каждый видит Госпожу по-своему, а не как одну из стандартных форм? — удивился я.
— Нет у неё никаких стандартных форм, — Стефа насмешливо посмотрела на меня. — Мы не можем постичь её даже в отдельных аспектах, поэтому каждый пытается сопоставить её с чем-то знакомым или привычным. Но мы все разные, и ассоциации у каждого свои. У людей одной и той же культуры ассоциации обычно похожи, вот и всё.
— Понятно, — вздохнул я. — Так вот, в чём у меня проблема: я увидел её один раз — ну, там была стрессовая ситуация, — а потом сколько я ни пытался её увидеть, у меня ничего не получалось. Что я делаю не так и почему не могу увидеть Госпожу, когда захочу?
Стефа искренне рассмеялась.
— Кеннер, Госпожа Рассвета — это не картинка в визионе, которую ты рассматриваешь, развалившись в мягком кресле с бокалом чего-нибудь в руке. То, что ты вообще сумел её увидеть — это уже огромное достижение. Даже для Высших это совсем не просто. Как ты себя чувствовал после того, как на неё посмотрел?
— Упал в кровать и долго спал, — я решил не говорить ей про то, что правил ветку.
— Нормальная реакция, — кивнула она. — От такого сильного напряжения очень устаёшь, и если слишком долго на неё смотреть, то это может даже плохо кончиться.