Цена жизни
Шрифт:
— Любопытный ход мысли, — признал князь. — Но выглядит и в самом деле логично. А что за второй вариант?
— Второй вариант — это если мы и в самом деле наносим предупредительный удар по Ливонии, и этот вариант устроит императора даже больше. Я заехал в Киев поговорить с гражданкой Лановой, и она действительно вспомнила, что посланец императора исподволь интересовался, будут ли другие княжества воевать, если одно из них окажется агрессором. И ведь империя сумеет представить нас агрессорами — концентрация войск, конечно, говорит против них, но они скажут, что если бы хотели напасть, то не размещали бы войска именно в баронстве Раппин. Всем же известно о связях баронства с княжеством. В общем, император сумеет выставить себя невинной
— Пожалуй, что и сумеет, — согласился князь подумав. — И другие княжества за нас в таком случае не встанут, скорее наоборот, попытаются как следует урвать что-нибудь за заступничество.
— Теперь посчитаем плюсы для императора в этом варианте, княже. Во-первых, мы разгромим его врагов, а остатки он объявит трусами, из-за которых язычники захватили христианские земли. Во-вторых, за освобождение Ливонии он что-то получит с попов, а, скорее всего, попробует как-то подгрести её под себя. Формально Ливония — это имперская земля, но на самом деле она принадлежит церкви. Для меня, как барона, для моего сюзерена фон Херварта, для архиепископа Рижского и так далее, слово императора ничего не значит. Он для нас лишь чуть больше, чем никто, и вряд ли Дитриха такая ситуация радует. А здесь будет просто замечательный случай эту ситуацию немного исправить, так что церковь он здесь тоже дурит — вот почему кардинал от этой идеи так всполошился. Ну а от нас он в результате потребует продажи новых бронеходов, поэтому и интересовался их ценой. Они ему очень пригодятся с муслимами. И с торговыми барьерами он тоже разберётся, только в этом варианте представит это так, будто это он от нас такое послабление вырвал.
— Новые бронеходы мы ему в любом случае не сможем продать — где гарантия, что он не использует их против нас? — возразил князь, заметно помрачнев.
— Почему же не сможем? — пожал плечами я. — Под гарантии церкви и наших Высших вполне сможем. И кстати, оба этих варианта объясняют, почему императора обрадовали наши новые бронеходы. Он таким образом окончательно уверился, что мы сможем легко разгромить его войска, а то вдруг они бы успешно сражались и захватили, например, Псков. Как-то неудобно бы вышло, и совсем не по сюжету.
— Не скажу, что ты нарисовал очень уж радостную картину, — вздохнул князь, — но выглядит она и в самом деле убедительно, и все неясности хорошо объясняет. Однако шустрый юноша этот Дитрих Второй — похоже, пошустрее своего папаши.
— Папаша там тоже недалеко, — заметил я. — Он же у Дитриха советником, так что, возможно, что он тоже немного поучаствовал. Он, правда, почти всё это время у нас лечился, но кто его знает.
— Ну а ты что посоветуешь, Кеннер?
— На Ливонию нападать нельзя ни в коем случае, для нас это наихудший вариант. Можно попробовать немного улучшить отношения с церковью, если представить дело так, что я уговорил тебя не нападать, хотя вряд ли они на это особо купятся. А вот насчёт первого варианта — можно попробовать убедить тех дворян, кто сейчас в Ливонии, что это ловушка, и им нельзя ничего делать без прямого приказа императора — которого, разумеется, не будет. Хотя, если посмотреть с другой стороны, убрать торговые барьеры и для нас выгодно, вопрос только в том, стоит ли ради этого плясать под дудочку императора. Но это уже не мне решать — стоит повоевать или попробовать свести к мирному решению.
— Вопрос сложный, — задумался князь. — В принципе, можно и повоевать, но пусть бы Дитрих за это ещё что-нибудь предложил. Ладно, это и в самом деле не твоя забота. Я тобой доволен, Кеннер. По-хорошему надо бы тебя главой Посольского приказа назначить, но все послы — дворяне, немолодые в основном, они там сразу взовьются, если над ними юнца поставить. Ладно, не буду тебя больше задерживать, иди.
Глава 21
Марен толкнул тугую дверь и не очень уверенно шагнул через порог. В нос сразу ударил запах сильно
— Что пьём, уважаемый? — равнодушно осведомился хозяин, когда Марен взгромоздился на высокий табурет.
— Пока ничего, — ответил тот. — Мне бы песок продать.
Хозяин непонимающе посмотрел на него, а затем выражение его лица резко изменилось на враждебное.
— Иди давай отсюда, — хмуро сказал он. — Здесь таким, как ты, делать нечего.
Марену остро захотелось его убить — впрочем, ему уже давно хотелось кого-нибудь убить. Рифейск сразу же поразил его размерами, количеством людей и лошадей на улицах, освещёнными витринами лавок, и вообще тем духом столичного города, который моментально выбивает приезжую деревенщину из колеи. Именно так Марен себя и чувствовал: деревенщиной, которая местными моментально определяется по разинутому рту и постоянному ощупыванию кармана с деньгами. Самоуважению такое чувство совсем не способствовало, и в нём давно уже начала клокотать глухая злоба непонятно на что — то ли на местных жителей, посматривающих на него с ухмылками, то ли на Рифейск вообще.
Однако что бы там ни утверждали старые пни из Синклита, Марен безумцем вовсе не был и вполне себя контролировал. А главное — был в состоянии здраво оценить последствия своих действий и прекрасно понимал, что как только он кого-нибудь убьёт, на него начнут охотиться и здесь.
— Ты чего вскинулся? — мирно спросил Марен. — Мне наши сказали, что в трактире «Песок и камни» скупают песок и нужно идти туда. То есть, сюда. Что не так?
Трактирщик немного смягчился и посмотрел на него новым взглядом.
— А ты вообще из каких будешь? — спросил он.
— Мы в лесу живём, — туманно ответил Марен.
— А, вон оно что! — уже гораздо дружелюбнее сказал трактирщик. — Ваши совсем редко у нас бывают. Я-то поначалу удивился — и разговариваешь как-то странно, и одет не по погоде, — а сразу лесного и не признал.
Тёплая одежда Марену была в общем-то и не нужна, и он это почти было сказал, но вовремя вспомнил, что не стоит привлекать лишнее внимание к своим возможностям. Да и если подумать — зачем тратить невосполнимую здесь эссенцию на такое излишество, как обогрев?
— Холодновато здесь у вас, — согласился он. — Так расскажи, что там с песком. Случилось что-то?
— Кеннер Арди случился, — ухмыльнулся трактирщик.
— Кеннер Арди? — тупо переспросил Марен, пытаясь сообразить, при чём здесь Кеннер Арди.
— Ага, он, — кивнул трактирщик. — Приехал сюда, всю верхушку арестовал, всех бандитов казнил, нелегальных скупщиков кого в тюрьму, кого в могилу. Этот трактир мой двоюродный дядя держал, он как раз золото и скупал. А сейчас, как видишь, трактиром я владею, но я с Арди ссориться не собираюсь и ничего не скупаю. Хочешь сдать золото — иди в скупку Арди, они как раз почти напротив сидят, дом с синей крышей сразу заметишь.
Марен завис, пытаясь как-то совместить в уме того, кого могут послать собирать травки, и того, кто может нагнуть под себя целый город. Получалось плохо.
— А кроме Арди, кто-то ещё скупает? — про самого Кеннера Арди он всё-таки решил вопросов не задавать. Во всяком случае, прямых вопросов, которые могут вызвать подозрение.
— Дураков нет, — пожал плечами трактирщик. — Оно нужно кому-то, на кладбище переселяться? Да к тому же кто к нелегальному скупщику пойдёт? Арди честную цену дают, а главное, у них на половину сданного золота можно закупиться.