Цена жизни
Шрифт:
— Это как?
— Ну вот ты, к примеру, сдашь им золото, а они тебе дадут бумажку с разрешением на закупку в их лавке на половину от этих денег.
— Обязательно у них что-то покупать?
— Да не обязательно, — пожал плечами тот. — Можешь не брать разрешение, или взять и выкинуть. Твоё дело.
— А разве в другой лавке нельзя то же самое купить?
— Можно, только в обычной лавке цена будет, считай, раза в полтора, а то и в два выше. Арди по своим ценам товар для карл возят, вот наши старшие и попросили разрешить старателям тоже у них покупать. Наши парни ведь им золото сдают,
— Ага, возьму, спасибо, — поблагодарил Марен.
— Вот если закуп в лавке посчитать, то и выходит, что ни один скупщик тебе такую цену за золото не даст. А ещё они золото на хранение берут за один процент в год. Отдаёшь ты им, к примеру, золото и говоришь, что до весны, а они тебе взамен вексель. Весной или золотом обратно получишь, или деньгами, а до весны хоть умоляй, не отдадут.
— Ну и кому такое надо? — поразился Марен. — Они твоё золото не отдают, а ты им за это ещё и деньги платишь?
— Э, тут глубокий смысл есть, понимаешь, — расплылся в улыбке тот. — Раньше ведь как? Старатель с поля возвращается с песком, осень пьёт без продыху, зимой чуть не побирается, а весной ему припасов купить не на что. А здесь отдал песок Арди на сохранение и живи до весны спокойно. Народ вроде и пить как-то меньше стал. Хотя чудят всё равно, да.
Марен задумался. Задача, которая поначалу выглядела достаточно простой — поехать, найти и расспросить, — оказалась явно не так уж и проста. Допустим, найти этого Арди вполне возможно, подобные люди всегда на виду, но как его расспросить? Нужно как-то подловить его без охраны, а без охраны таких людей встретить трудно. Пораздумывав немного, Марен решил отложить этот вопрос на потом — приедет в Новгород, а там и разберётся, где и как встретить Арди.
— Спасибо, друг, — поблагодарил он трактирщика. — А скажи мне ещё: как бы мне в Новгород попасть? Мне говорили, для этого поезд нужен?
— Эк куда ты собрался, — покрутил головой трактирщик. — Попасть-то просто: идёшь на вокзал и покупаешь билет. Но поезд только через два дня будет — у тебя есть где ночевать?
— Нету, — покачал головой Марен.
— У меня свободных комнат нет, сам видишь — сезон кончился, все артели вернулись. Но могу койку сдать — надо?
— Надо, — вздохнул Марен. — Но у меня сейчас денег нет, только песок. Схожу песок сдать и вернусь. Ещё мне поужинать надо будет.
— Возвращайся, поужинаешь, — пожал плечами трактирщик. — Койку придержу для тебя.
— Куда прёшь? — раздался грубый окрик. — Ты чего здесь забыл?
Марен неторопливо обернулся. На него недружелюбно смотрел какой-то рабочий в замасленном тулупе, с фонарём в одной руке, и молотком на длинной ручке в другой.
— Это и есть поезд, в котором людей возят? — спросил он.
— Ну ты и деревня! — заржал работяга. — Только что из леса вылез, что ли?
— Из леса, — подтвердил Марен, начиная злиться. — Вылез.
Рабочий что-то почувствовал и резко перестал смеяться.
— Это товарные вагоны, — объяснил он уже совсем другим тоном. —
— А как туда садятся?
— Вон вокзал, иди туда, — показал рукой тот. — Там в кассе купишь билет, и послезавтра с этим билетом приходи. Только не опаздывай — поезд тебя ждать не будет.
— Понятно, — озадаченно сказал Марен.
— И ты, деревня, главное, вон в ту сторону не ходи, — напоследок посоветовал ему рабочий.
— А что там?
— Там сейчас люди Арди свой состав разгружают. У них охрана лютая — чуть что, сразу за ружья хватаются. У нас парню одному руки переломали.
— За что? — не понял Марен. — Вот просто так взяли и переломали?
— Да можно сказать, что просто так, — уклончиво ответил тот. — При разгрузке иногда лишнее остаётся, ну и можно с грузчиками договориться или так забрать.
— То есть украсть? — догадался Марен.
— Ты за языком-то следи, деревня, — раздражённо ответил рабочий. — Сказал же: лишнее. Ладно, некогда мне тут с тобой. Иди уже, покупай свой билет.
В здании вокзала царила гулкая тишина. Большой зал, занятый рядами лавок, был пустым, лишь в дальнем углу двое персонажей довольно потрёпанного вида что-то увлечённо обсуждали шёпотом. Марен повертел головой и сразу же увидел большое окно в стене, над которым большими буквами было написано «Билетная касса». За окном обнаружилась некрасивая девица, которая увлечённо читала какую-то потрёпанную книжку и совершенно проигнорировала подошедшего к окну Марена. Девица периодически шмыгала носом; по щекам её скатывались слёзы, которые она аккуратно промокала кружевным платочком. «Там про неё что-то плохое написали, что ли?» — в полном недоумении подумал Марен.
Наконец, девица оторвалась от книжки и подняла глаза на Марена.
— Чего тебе? — неприязненным тоном спросила она, подкрепив свой вопрос шмыганьем.
— Мне в Новгород надо уехать, — так же недружелюбно ответил тот.
— А сейчас-то чего припёрся? Поезд только послезавтра будет.
— Мне сказали, билет надо купить.
— Билет ему купить, — передразнила его девица. — Ты бы ещё за полгода до отправления пришёл.
Она недовольно скривилась, но всё же достала цветастую бумажку, на которой начала делать какие-то таинственные пометки, всё ещё по инерции пошмыгивая носом. Это продолжалось довольно долго, и Марен уже начал подозревать, что та просто изображает деятельность, но как раз в этот момент девица свой таинственный труд и закончила.
— Семь кун и двадцать три векши, — объявила она.
— Чего? — растерялся Марен. Про гривны он уже знал, но прочие деньги для него оставались пока загадкой.
— Деньги гони! — злобно рявкнула девица. — Сидите в своей тайге с медведицами, толку от вас…
Марен совершенно не понял, какое отношение к поезду имеет тайга с медведицами, но выяснять не стал. Затевать разговоры с раздражённой женщиной — это последнее дело. Результата от этого не будет никакого, зато настроение себе испортишь надёжно. Он молча полез в карман, вытащил оттуда мятый комок бумажек и отделил от него одну.