Ценою крови

Робертс Вилло Дэвис

Только теперь, когда три штыка уперлись в него с разных сторон, Реми понял, как дорого ему будет стоить этот его необдуманный поступок.

30

Первые дни у Солей были слишком заполнены всякими делами и разговорами, чтобы все время думать о муже. Ей снова и снова приходилось рассказывать о своем путешествии, особенно о далеком, полном чудес Квебеке, и самой выслушивать все новые и новые новости — а их накопилось так много за время их отсутствия!

Да они еще стряпали, работали в огороде, а вечерами все что-то шили, штопали — словом, и руки, и языки были заняты.

Но по ночам она остро ощущала свое одиночество. Постель такая широкая и непривычно пустая, нет этой ласкающей руки, никто так сладко не посапывает у нее над ухом… Она скучала, хотя нельзя сказать, чтобы особенно беспокоилась за него. Молилась, конечно, за его возвращение, но с какой-то уверенностью, что все будет хорошо. Ведь до сих пор господь их оберегал от всяческих напастей. Да и что ему может угрожать?

Прошло десять дней, и ее настроение изменилось. Аннаполис не так уж далеко от них; пора бы Реми вернуться.

— Наверное, он хочет побыть с этим кюре до конца. Ведь он ему вроде отца, — утешала ее Барби.

Конечно, Солей соглашалась с матерью, но волнение ее с каждым днем росло. Почему он не возвращается? Она то и дело выглядывала на тропу, ведущую к деревне, стала хуже спать.

Первого августа пришла неожиданная весть: арестовали отца Шовро, увезли куда-то, наверное, в Галифакс. Более того; исчез и отец Кастэн, видно, тоже опасался ареста. Солей с ужасом выслушала эту весть. Идет охота за священниками, а Реми как раз к одному из них и отправился.

"Боже, спаси его!" — молилась Солей.

* * *

А тут еще беда пришла: трое ребятишек, лет шести-семи, начали кидаться камнями в британский патруль. Год, даже полгода назад все кончилось бы тем, что родители поругали бы их и забрали домой. Теперь все было по-другому.

— Их арестовали по-настоящему! — возмущенно рассказывал Бертин. — Родителей вызвали к коменданту, сказали, что в случае повторения их там и на ночь оставят! Представляешь, совсем малышей!

А Реми все не возвращался. Солей наконец решилась высказать вслух то, что ее так мучило:

— Если бы с Реми ничего не случилось, он бы уже вернулся.

Никто ничего на это не сказал, и ее страх сразу стал во много раз сильнее: выходит, они тоже так думают!

Наконец Пьер ответил:

— Возможно, ему пришлось возвращаться кружным путем, чтобы не напороться на английских патрулей. А то англичане всех в контрабанде обвиняют, даже если ничего такого и нет.

Эмиль тоже решил добавить то, что, как он думал, должно успокоить дочку:

— Он у тебя не дурак, ни в лесу, ни в городе не пропадет. Сумеет о себе позаботиться.

Все эти доводы не успокоили ее. Ведь он сейчас о ней должен

заботиться, а вот не возвращается! Она долго плакала, пока не заснула, да и заснула только после того, как убедила себя в том, что нужно успокоиться, иначе это будет вредно для ребенка.

Между тем жизнь шла своим чередом. Созрели хлеба; морковь, турнепс и капусту уже заготовили на зиму, убрав в погреб, вот-вот поспеют яблоки. Анри с Венсаном уже успели их наесться, и у них схватило животы, всю ночь промаялись.

А вокруг назревали более мрачные события. В конце августа в деревне Чипуди, недалеко от устья Малого Кодьяка, к востоку от форта Бозежур — или Камберленда, как его теперь называли, — англичане подожгли церковь. Потом начали поджигать дома, постройки, амбары с зерном и льном. Но тут на них внезапно напал французский отряд из гарнизона в Мирамичи с группой индейцев. В развернувшемся сражении погибло полсотни англичан и еще больше было ранено. Им пришлось отступить. Жители ушли в леса.

В Гран-Пре никто ничего об этом не знал: английские патрули блокировали все дороги. Люди все еще надеялись, что все образуется, как это бывало в прошлом.

Солей уже не находила себе места. Однажды утром, после очередной почти бессонной ночи, она задала матери роковой вопрос:

— А что же мне делать, если он не вернется?

Ответ Барби ее не очень-то утешил.

— Ну что все в таких случаях делают? Как-нибудь перебьемся. Но еще рано терять надежду. Твой Реми, правда, ловкий парень. Даже если и случилось что, выкрутится, я думаю.

"А что, если его уже нет в живых?" — в отчаянии подумала Солей. Нет, вслух она этого не сказала: еще накличешь, чего доброго, беду, но мать как будто прочла ее мысли:

— Да не думай ты об этом! Вернется! Близнецы вон сколько раз пропадут куда-нибудь, мы тут сума сходим, а они — вот они, явились, не запылились. Все как с гуся вода…

Близнецы! Как же она раньше не подумала!

Вечером она улучила удобный момент, когда братья вдвоем сидели, покуривали во дворе, подошла.

— Антуан! Ты ведь бывал в Аннаполисе?

Она поняла, что брат сразу все усек.

— Много раз.

В глазах ее появились слезы.

— Я больше так не могу. Я должна знать, жив он или…

Антуан бросил взгляд на брата.

— Жатва на носу. Папа не отпустит, — видно было, что Франсуа вовсе не хочет сказать этим, что отказывается помочь сестре.

— Верно, — согласился Антуан. — Значит, придется, как обычно…

— Обычно мы его не предупреждаем, — пояснил Франсуа с усмешкой.

— Ой, ребята, я себе не прощу, если с вами что-то случится! И мама с папой мне не простят! Я бы сама пошла…

— Так бы мы тебя и отпустили! — Франсуа выбил трубку о подошву своих сабо. — А с нами ничего не случится. Вдвоем с целой их армией справимся.