Цензор II: сейва не будет
Шрифт:
— Поймите, Константин Сергеич! — все причитал Семен. — Он параноик! Все, что вы ему скажете — он все равно поймет на свой лад! Любой факт вывернет у себя в голове так, чтобы укладывался в его схему, в то, в чем он себя убедил! И если он вбил себе в голову, что это игра, а мы все стараемся запутать его, чтобы лишить должности директора новосибирского филиала, то все! Вы уже никак и ничем его не переубедите! Он па-ра-но-ик!
— Я
— Вы… — продолжил Семен в запале, и осекся. — Простите, Константин Сергеич?.. Вы не собираетесь убеждать его, что это — реал?..
— Именно.
— Но тогда… Я не понимаю…
— Он уверен, что это игра. Ну, что ж… Надо всего лишь обыграть его. — Я вздохнул и пожал плечами: — Поиграем…
Семен открыл рот, а потом закрыл. Так ничего и не сказав. Но тут и говорить нечего, все понятно по его глазам. Смотрит на меня так, будто я полноценный псих.
Может быть, так оно и есть. Может быть…
— Все, — сказал врач.
— Странно, но я… — начал я.
Я не чувствовал ничего особенного.
— Почувствуете минут через пять, — сказал врач, захлопывая свой чемоданчик.
Я кивнул и стал натягивать на себя одежду. Не ту, в которой приехал сюда. А ту, что заказал людям полковника. Правда, обошлись без бронежилетов. Когда я натягивал плащ, подошел полковник.
— Ну? Готовы? Уже светает. У вас есть минут двадцать. Потом станет слишком светло, и…
— Я понимаю. Мне хватит.
— Нет, ни черта вы не понимаете! Он ведь не выпустит вас обратно! А если у вас ничего не получится, мы все равно будем жечь эту гребаную избушку! И дом, и вашего психа, и мальчишку, и вас! Всех!
— Спасибо за моральную поддержку. Я уже чувствую себя увереннее.
— Тьфу! — не выдержал полковник. Но взял себя в руки. — Послушайте… Я уважаю вас за то, что вы готовы пожертвовать собой ради мальчишки… Но остановитесь! Одумайтесь! У вас же ничего не выйдет! Вам не убедить этого ублюдка, что он вывалился в реал, сам того не заметив! У вас ничего не выйдет!
— Посмотрим. Главное, сделайте все так, как я сказал. Пусть две машины ждут. Но трогаются лишь тогда, когда нужно. Как я объяснил. Не раньше. Иначе вы все испортите.
— Господи! Да не будет этого момента!
— Обойму, — сказал я.
Полковник вгляделся мне в глаза. Кажется, он все еще надеялся меня отговорить? Потом покачал головой. Устало и обречено. Что будет, тому и быть, а он умывает руки.
— Дайте этому психу обойму…
— Но, товарищ полковник…
— Дайте ему обойму, я сказал!
Его помощник протянул мне обойму.
— Но учтите! — сказал полковник. — Если через двадцать минут у вас ничего не выйдет… Будете вы еще живы к этому моменту, не будете — мы будем равнять эту избушку с асфальтом.
Я
У Стаса в винтовке остается еще два таких же. И они прилетят мне в голову или в живот, если я сделаю что-то не так, ошибусь хотя бы на полсло…
Стоп! Хватит.
Перед смертью не надышишься.
— Вы все поняли, полковник? — спросил я.
— Да, машины уже за кафе.
— Начинайте по ключевому слову. Только по ключевому слову! Ни раньше. Ни на секунду. Что бы ни происходило.
Я развернулся и шагнул к выходу.
Вдоль ряда ларьков. К углу, за которым уже ничто не будет загораживать меня от окон избушки…
А полковник все семенил за мной:
— Вы что, в самом деле не понимаете, что он пристрели вас, даже не дав дойти до часовни?!
— Посмотрим…
Я остановился — впереди угол ларька. Всего одни шаг дальше, и…
Обезболивающее постепенно действовало. Тело деревенело, кожа уже почти не чувствует холода.
Ну, что ж…
— Одумайтесь! Вы еще можете остановиться!
Я скинул плащ и шагнул за угол.
— О-о, господи… Псих… Псих… — протянул полковник мне вслед.
Видимо, среагировал так на мой новый наряд.
Белые шорты-бермуды, домашнего вида шлепанцы на босу ногу, и футболка. На ней еще остались складки, как она лежала в пакете. Но это не главное.
Главное у футболки — на груди. Оттуда пахнет горячим хлопком и чернилами. Пришлось пропустить футболку через обычный принтер, чтобы сделать рисунок. На большее времени не хватило…
Я вышел из-за угла, и тут же налетел ветер — ледяной.
Все-таки холодно в одних шортах и футболке, при минус одном-то. Силуэт часовни темнел на светлеющем небе. В окне колышется свет свечей… и черный силуэт. Замер перед окном, вскинув винтовку…
А я шел к нему. Под шлепанцами трещали лужицы, за ночь превратившиеся в тонкие ледяные пластинки.
Справа и слева защелкали прожекторы, включаясь. Я зажмурился от яркого света. Круги света вспыхивали передо мной, один за другим, складываясь в полосу света. От меня — и до крыльца часовни.
Я шел вперед, не сбавляя шага.
Силуэт в окне часовни сдвинулся. Теперь ствол винтовки нацелился точно на меня…
На миг мне захотелось все это бросить, и бегом рвануть назад. Сначала вбок, прочь с освещенного пути. А потом назад, обратно за ряд ларьков, который укроет от выстрелов. До него еще не так далеко. Еще не поздно развернуться…