Цензор II: сейва не будет
Шрифт:
— Но… Но у меня же — фул-контакт…
На миг Стас превратился в того неуверенного щенка, каким был годы — и вечность! — тому назад, когда отказался резать игрового бота-девчонку, на миг решив, что это слишком уж похоже на реал…
— Я знаю, Стас. Но прежде, чем вы обретете право устраивать другим жестокие проверки… Чтобы требовать от других быть готовыми жертвовать ради дела — сначала ты должен доказать, что готов жертвовать сам…
И я грустно усмехнулся.
Уже не для Стаса. Уже
Стас вздохнул.
И вдруг — тряхнул головой. Его лицо окаменело.
— Ну, что ж… — Он улыбнулся, и от этой улыбки у меня мурашки по спине пошли. — Мальчик, один мужчина невооруженный, и один мужчина вооруженный… Если на полную катушку, то до пятисот лабэ должно хватить… Не так ли?
Он посмотрел на меня. Положил винтовку на пол, и в его руку снова скользнул нож — закрутился между ловкими пальцами, словно живой.
Стас двинулся ко мне…
— Мы ничего не забыли? — холодно спросил я.
Стас нахмурился, потом понял. Быстро глянул по сторонам — виден ли он сейчас сквозь окна. Шагнул в сторону, чтобы стать невидимым для снайперов, держащих окна на прицеле. Смотал с руки конец винтовки, пригнулся, и под окном, по стеночке скользнул к мальчишке.
Парень неотрывно глядел на нож в его руке, зачарованный отражением свечей… Дернулся прочь, замычал, но Стас даже не обратил внимания. Сдернул с его лица кусок скотча, державший гранату. Перерезал веревку, бегущую от кольца к люстре, и положил гранату на пол.
И медленно пошел на меня, поигрывая ножом.
Чуть улыбаясь…
— Прошу прощения, Константин Сергеич, но аватарку вашу придется попортить… Надеюсь, у вас не фул-контакт?..
Я глядел на его улыбочку, и почему-то мне показалось, что надеется он на прямо противоположное.
— К делу, Стас, — сказал я.
Он был уже в шаге от меня.
Опустился передо мной на колени, поигрывая ножом.
То ли наслаждался моментом — не каждый день приходится потрошить своего начальника! За все те разы, когда сидел в моем кабинете на краешке стула, затаив дыхание, боясь лишний раз поднять на меня глаза, а сердчишко стучало у самого горла, как у загнанной в угол мышки…
А может быть, оттягивал то, что должен был сделать потом…
Движение было быстрое, я пропустил, как он ударил меня. Лишь почувствовал удар в бок — и чертовски неприятное ощущение, словно мой бок треснул, как кусок подтаявшего фарша.
К счастью, наркотики уже действовали вовсю. Лишь тупой удар в бок. А через миг — накатила слабость. Это упало кровяное давление…
И тут нож пошел вбок. Рассекая кожу, мышцы, то, что глубже… Рассек живот от бока до бока. Моя футболка стала черной от крови — а под ней открылся зев. Огромный рот с плоскими губами. Разошелся вверх и вниз — и оттуда, словно клубок змей, полезли потроха… наружу… прямо мне на колени…
Я смотрел на этот клубок, вываливающийся мне на колени… мои потроха…
Стас вырвал из меня нож, замахнулся для нового удара…
— Мы так и будем играть в детский сад?
Я сам поразился, как уверенно и холодно прозвучал мой голос. Будто не я это говорил, а какой-то самоуверенный тип, сидящий не здесь, с собственными потрохами на коленях, — а далеко-далеко, в совсем другом мире.
— Стасик, — почти нежно проговорил я. — Вы думаете, у меня так много свободного времени?..
Он вздрогнул от этого приторно нежного «Стасик», как от ледяного душа. Отпрянул от меня.
Уже не улыбался. Глядел на меня — почти испуганно.
Потом вздохнул, кивнул — и выбросил руку с ножом мне в голову.
Жик-жик-жик-жик!
Нож чиркал по моему лбу, рассекая кожу — а я даже не успел зажмуриться, так быстра была его рука.
А потом зажмуриваться было уже поздно. Стас поднялся с колен и шагнул прочь от меня, к мальчишке.
Я чувствовал, как кровь хлещет из распоротого живота. На бедра будто лилась горячая вода.
Я чуть поднял скованные руки. Не чувствуя пальцами ничего — слава богу, что наркотик так хорошо действовал! — взялся за свои потроха, похожие на клубок мокрых змей. Толкнул их обратно, чтобы не вывалились совсем. Попытался свести края разреза.
А когда поднял глаза — Стас был уже у мальчишки. Замахнулся, целя в живот — проделать то же самое, что и со мной…
Слабость была все сильнее, я проваливался в сон, в холод… Но все-таки смог позвать:
— У меня нет лишнего времени, Стасик… Не будем формалистами. Я и так потратил уйму времени на эту проверку…
Я не видел его лица, только спину. Стас сжался, будто ему врезали по затылку.
А потом — дернул рукой выше, и нож засверкал над лицом мальчишки, карябая его лоб.
Жик-жик-жик-жик!
Мальчишка под кляпом взвыл, со лба потекла кровь. Я понял, что было на моем лбу. Что-то вроде размашистого «зет», каким закрывают незаполненные места в бумагах. Когда всем и без того ясно, что здесь должно быть.
Мог бы сделать все, что угодно, да неохота тратить мое и ваше время…
— Пора перейти к главной части решения, — сказал я, чувствуя вкус крови во рту. Все-таки зацепил он мне легкие…
Только бы полковник выдержал, и не испортил все в последний момент!
Только бы полковник не сорвался… Только не сейчас…
— И вот здесь– то, — жестко сказал я, — можно с чувством, с толком, с расстановкой.
Стас медленно обернулся. Ухмыльнулся — попытался. Вышла лишь беспомощная улыбка обреченного.
Мне на глаза полилась кровь, струившаяся из распоротого лба. Все вокруг подернулось, расплылось… И кровь все хлестал из живота. Тело стало тяжелое-тяжелое, голова клонилась на грудь, веки опускались…