Цепи его души

Эльденберт Марина

Поэтому за двери, в укутанный ослепительным сиянием холл я шагнула спокойно. Ну, почти спокойно, потому что встречи с Орманом никто не отменял, а неопределенность будоражила еще больше. Настолько, что даже восхищаться роскошью широкой лестницы, уводящей наверх, мраморными полами и лепниной, узорчатыми балясинами и высокими потолками получалось относительно.

– Добрый вечер, синьорина. – Голос справа заставил меня вздрогнуть и обернуться. – Прошу, ваша маска, которая несомненно оттенит вашу красоту и заставит всех гадать, кто же под ней скрывается.

Мужчина,

протягивающий белую, расписанную золотыми узорами маску, был невысок. Его лицо тоже было скрыто под синей, выложенной по узору имитацией драгоценных камней. Лацианские маски, которые мне доводилось видеть на картинках, представляли собой произведения искусства, и теперь я в этом убедилась. Длинный, словно птичий нос, нависшие надбровные дуги, объемный контур рисунка на щеках и на лбу: открытыми оставались только подбородок и губы. Темные волосы, карие глаза и смуглая для наших мест кожа выдавали в нем маэлонца. Так же, как говор и обращение.

Он подмигнул мне и поклонился, когда наши пальцы соприкоснулись.

– До начала представления все ходят в масках, а после окончания первого акта – по желанию. Хотите программку?

– О, да! С удовольствием, – после рассказа Сюин мне еще больше хотелось почитать о том, куда я иду.

Расплатившись, убрала ее в ридикюль и улыбнулась:

– Спасибо!

– Вам спасибо, синьорина! Чудесного вечера!

В том, что вечер будет… чудесным, я не сомневалась, поэтому надела маску и поспешила в сторону гардеробных. Указатель привел меня к лестницам, уводящим вниз. Навстречу мне попадались женщины в самых разных нарядах и мужчины во фраках, от многоцветия платьев, украшений, причесок пестрело в глазах, тем не менее маски были только двух цветов. Белые с золотом для женщин, черные с серебром для мужчин: те цвета, которые подойдут к любому наряду.

Незаметно всматривалась в лица, пытаясь уловить стальной блеск глаз в прорезях маски, знакомые плотно сжатые губы или плавный контур подбородка. В меня, к слову, тоже всматривались, особенно мужчины, что шли в одиночестве. Те, что со спутницами —украдкой, мой наряд привлекал внимание. У многих женщин были платья с открытыми плечами, но большинство целомудренно прикрывали их шарфами из органзы. Даже те, кто не прикрывал, смотрели с интересом: фасона, где открытые плечи переходят в весьма смелое декольте, не было ни у кого.

У меня приняли накидку и выдали номерок, после чего я вдруг отчетливо осознала, что до встречи с Орманом осталось столько же, сколько до начала представления. В том, что его место окажется рядом с моим, я даже не сомневалась, поэтому сейчас медлила.

Ровно до того момента, как локтя коснулись пальцы, а следом низкий и сильный голос прокатился по телу волной:

– Вы обворожительны, мисс Руа.

Я не подпрыгнула только потому, что вросла в пол. Орман обошел меня, чтобы предложить руку: в темно-синем фраке, оттененном сталью жилета и брюк, с тростью и в неизменной маске, выделяющейся из черно-белой толпы,

он сразу притягивал взгляды. Теперь, вместе с ним, и я. С чего я вообще взяла, что он воспользуется маэлонской маской, когда у него есть своя?

Неприлично так глазеть на мужчину, но сейчас именно это я и делала.

– Шарлотта, почему ты так смотришь? Еще немного, и я решу, что ты рада меня видеть.

А говорил, нет чувства юмора. Все у него есть, даже любовница.

Мысль о другой женщине почему-то отозвалась в сердце жалящей болью, но я все равно положила руку на сгиб его локтя.

В конце концов, он мне ничего не обещал.

– Просто не ожидала вас так скоро увидеть, – произнесла как можно более небрежно. – Думала, мы встретимся в партере.

Не представляю, как вести себя с ним. Не представляю, о чем с ним говорить. А мы вообще о чем-то должны говорить? Ну да, если мы вместе идем в театр, это предполагается. Хотя мы вообще-то не вместе идем, по крайней мере, такой договоренности не было.

– Что-то не так, Шарлотта?

– Все так, – очаровательно улыбнулась.

Одно радует, наедине с ним я не останусь. До завтрашнего вечера.

Чем я вообще думала, когда подписала с ним договор?!

– Тогда почему ты такая напряженная?

Вы еще спрашиваете? Это не я луплю людей, чтобы… чтобы доставить им удовольствие.

– Я столкнулась с Вудвордами, – это было первое, что пришло мне в голову.

– Они что-то тебе сказали? – В голосе его звучала сталь.

Та самая сталь, которую легко было спутать со свистом лопнувшей струны… или хвостов плети.

Выкинь это из головы, Шарлотта! Немедленно выкинь это из головы.

– Просто прошли мимо.

Орман остановился прямо у лестницы. Развернул меня лицом к себе и внимательно заглянул в глаза. Несмотря на то, что здесь свет был приглушен, его радужка словно светилась золотом. Уже не первый раз замечаю такое, что это вообще за магия?

– Ты расстроилась?

– Нет, – покачала головой. – Если не возражаете…

Смотреть на него вот так было неправильно, и уединяться – на глазах у всех, в переполненном людьми холле нижнего этажа – тоже. Но именно это сейчас и происходило, от его прикосновений по коже бежало тепло, а все мысли (разумные и не очень) испарялись.

«Этот мужчина опасен», – сказал Ирвин.

Можно подумать, я сама этого не знала. Знала, чувствовала, догадывалась, но…

Какое тут вообще может быть «но»?!

У него есть другая.

– Давайте поднимемся наверх, – произнесла как можно спокойнее. – Мне хотелось бы осмотреться.

В конце концов, что такого в совместном походе в театр, особенно когда мы оба под масками. Не съест же он меня, честное слово. Прямо сейчас.

«Прямо сейчас может и не съест, – любезно подсказал внутренний голос, – а вот завтра…»

Я посоветовала ему замолчать.

– Ты еще не бывала здесь? – спросил Орман, когда мы, продолжая собирать взгляды, поднялись и вышли в главный холл.