Цепная реакция

Варламов Андрей

– Еще раз говорю...
– с пламенной интонацией начал допрашиваемый, но Чума, лениво отмахнувшись, перебил:

– А я верю... Чего тебе врать? Коли срубили вы бабки, то какие у меня претензии? Никаких. Орлы, да и только! А вот коли не знал ты про купюрки, то чего же выходит? Выходит, что кореш твой тебя вообще влегкую поимел, так?

– Ну да...

– А тогда мы тебе, Витек, поможем...
– произнес Чума, загадочно и жутковато осклабясь в гнусной своей улыбочке.
– Поможем вернуть долю. Так? Или сам с корешем разберешься?

–

Да за такой "развод" его, крысу, в тисках прессовать надо по квартальному графику!
– с чувством проговорил Витек.
– Ну я его!.. Не, поправился, - конечно, вместе с тобой прищемим гниду, это - ясно...

– Тогда, Весло, наливай, обсудим проблему.
– Чума вновь преисполнился озабоченности.
– Куда же хрен этот мог подевать бабки? Ты в сумках его хорошо смотрел?

– Я ж их к себе забрал, он пустой из тачки вышел!

– Ну, будем!
– Чума выпил на одном дыхании поднесенный стакан водки.

Примеру его последовал и Витек. Через полчаса, заискивающе глядя в бестрепетные глаза уголовников, он, прижимая ладони к груди, проникновенно рассуждал заплетающимся языком:

– Ты мне, Чума, верь! Это кто такой, Леха замотанный? Фуфель, лох ухищренный... А мы же свои пацаны, мы же друг с другом, как это... Не видеть мне белого света! Все по понятиям, правильно?

Чума коротенько и покладисто кивал, то и дело с презрительной хитрецой подмигивая ухмылявшемуся покровительственно Веслу, но этой мимики бандитов, позволяющих себе выслушать подлизывающегося к ним никчемного прилипалу, Витек не замечал. Им руководило только одно желание: заслужить расположение окружавших его упырей.

К обеду подкатили вызванные Чумой две машины с подчиненными ему братками, Витьку дали несколько минут на сборы. А вскоре понеслось перед его глазами знакомое шоссе, ведущее домой, в деревню. Только суждено ли ему войти в свой дом? От вероломного и кровожадного Чумы он ожидал любой пакости.

Витька пробирал озноб. Опьянение ушло, и мелькали в голове вопросы. Что будет? Как пройдет разговор с Лехой? Даст ли Чума денег? Ведь ни о какой обозначенной доле речь не велась... И неспроста! Ох неспроста! Значит, не видать доли... Но лишь бы так! Главное - остаться живым. А это еще вопрос!

Словно читая его мысли, сидевший рядом с ним с устало прикрытыми веками Чума медленно произнес:

– С долей твоей разберемся на месте. Чего пока делить? Фрайер слово скажет, от слова и плясать станем... Так?

– Это понятно...
– пробормотал Витек.

– Теперь. Второй фрайер на месте будет? Тот, у кого пушка? Газовик этот?..

– Должен...

Больше за всю дорогу Чума не проронил ни слова, пребывая в какой-то полудреме, лишь изредка шевеля, как сонный сом, своими бледными, в оторочке мелких шрамиков губами.

А в голове поникшего Витька отчаянно стучало: "Когда же все это кончится?!"

Машины оставили в лесных кустах, рядом с задними дворами поселка, к которому прошли

по утоптанной глиняной дороге, вившейся через лужок. После огородами пробрались к Лехиному дому.

Хозяин, в надетом на голое тело рабочем драном комбинезоне, стоял у притороченного к бревенчатой стене сарая верстака под кривым навесом и разбирал, орудуя гаечными ключами, бензопилу.

– Кто еще в доме?
– шепотом спросил Чума Витька.

– Вроде жены его нет...
– пробормотал тот, глядя на пустое высокое крыльцо с перекинутым через перило полотенцем.
– И дочери тоже, кажется... На ферму, видать, подались...

– Ну проверь!
– подтолкнул его в спину Чума.

Витек, выйдя из-за куста сирени, открыл заднюю калитку. Обронил, направляясь к сараю:

– Здоров, Леха! Один?

– Ну...
– настороженно оторвавшись от пилы, произнес тот.

– А бабы где?..

– Известно где, коров доить ушли, у нас тут Тверских улиц нет... отозвался Леха неприязненно.
– Чего приперся?

– Да вот выяснить...
– Витек почесал затылок.
– Какие новости... Вообще...

– Москву имеешь в виду? Не был еще там!
– Леха вновь обратился к пиле.

– А вот у меня новости есть...
– Витек приглашающе махнул рукой.

Бандиты цепочкой вошли через калитку во двор.

Леха оторопел. Зловещая внешность незваных гостей не оставляла никаких сомнений в агрессивности их намерений. Глаза его округлились, руки судорожно заплясали по верстаку, словно нащупывая подходящий предмет для обороны, и эта нелепая жестикуляция заставила Витька невольно усмехнуться. Впрочем, усмешка вышла судорожной и горькой: чувства соседа были ему весьма близки и понятны.

– Так вот ты какой, мудрец сельскохозяйственный...
– озаряясь своей жуткой улыбочкой, приветствовал хозяина дома Чума.
– Ну чего, начнем беседу задушевную, козлик ты наш ненаглядный вонючий... Имеются у нас, козлик, к тебе претензии, и немалые... И не по своей воле пришли мы сюда, а за кореша заступиться, правды найти...
– хлопнул Витька по плечу.
– За что же ты, мразь, - произнес, пришептывая с яростью, - правильного пацана кинул, как дешевку лошковую?..

У Лехи, окруженного свирепыми бандитскими рожами, подталкиваемого к стене сарая литыми плечами, застучали в испуге зубы и подогнулись колени.

– Ну, давай выкладывай про бабули, - начал Чума, неторопливо доставая из рукава куртки заточку и приставляя ее острие жертве под подбородок.
– И попробуй фуфло прогнать, приколю к плоскости, как ботаник бабочку...

Истекающий смертным потом животного страха Леха без утайки поведал предысторию ограбления. Услышав о сумме, похищенной из отдела экспертизы, лишь растерянно, будто отгоняя наваждение, провел ладонью по лицу. Промямлил:

– Вот, значит, как... Так я и думал... Наколола, ведьма! Я только четыре штуки из ящика взял... Только четыре! Клянусь!