Цепная реакция
Шрифт:
Хулиганы, как следовало из краткого пояснения, написанного словно под вражеским огнем, подебоширив, скрылись и более в подъезде не появлялись. И ни малейшего упоминания о стрельбе...
Родионов почесал затылок: здорово шифруются местные работнички... Недаром во многих ОВД бытует принцип: искусство раскрытия преступления ничто в сравнении с искусством его сокрытия.
Проклятые бюрократы с их неистребимой тягой к благостной отчетности и запредельной ленью!..
После нелицеприятного и энергичного разговора с начальством в местных милицейских сусеках отыскались
Кипя негодованием, Родионов отправился по иному адресу, где, согласно словам Ольги, произошел один из первых разбоев, в котором она принимала участие под непосредственным руководством Крученого. Чем закончился разбой, Ольга не знала: как только бандиты проникли в жилище, ее отправили к машине.
В квартире майор застал бледного, явственно изнуренного хворью пожилого человека, едва передвигающегося на костылях.
С трудом ворочая языком, человек пояснил, что два месяца назад подвергся жестокому разбойному нападению, получил восемь тяжких ножевых ран и жив остался благодаря то ли чародеям-хирургам, то ли воле Всевышнего, испытывающего его страданиями долгого и мучительного выздоровления, которому не видно конца.
Из колоды предъявленных фотографий инвалид безошибочно выбрал четыре: Ольга, Чума, Весло и - Крученый!
Воодушевленный этим весомым достижением, Родионов тотчас отправился в местное ОВД.
И вновь ознакомился с документом, заставившим его лишь потерянно и беспомощно усмехнуться.
В ту минуту, когда изувеченный и изрезанный бандитскими ножами человек лежал на операционном столе, золотое милицейское перо хладнокровно выводило строки отказного материала, в котором фигурировал незадачливый гражданин, производивший ремонт собственной квартиры, по неосторожности упавший со стремянки на разбившиеся при его падении пустые пивные бутылки...
Майору невольно припомнилась история об участковом, которому принесли из подведомственного зоопарка заявление о краже муфлона - дикого барана, предка домашней овцы. Что такое муфлон, участковый не ведал и, расспросив на сей счет коллег, получил расплывчатый ответ, будто муфлон - разновидность некоей пернатой дрофы. Отказ в возбуждении уголовного дела был сформулирован так: "В связи с тем, что муфлону вовремя не подрезали крылья, он улетел с перелетными птицами".
Апофеозом же находчивости в сочинении отказных материалов для Родионова являлось обоснование кражи двух тонн арматуры с одной из московских строек. Кражу совершили во время провалившегося путча девяносто первого года, а потому сметливый милицейский ум квалифицировал хищение как вывоз материала на строительство демократических баррикад. Уловив политическую конъюнктуру, капризный и въедливый прокурор утвердил "отказуху" безоговорочно, списав криминал в актив революции.
Ну что же, каждый живет сообразно собственной совести.
Этим выводом Родионов в который раз и утешился, спеша на доклад к начальству с предложением попытаться вызволить из недоступных украинских просторов столь необходимую в производстве дальнейшего следствия Аллу.
Выслушав
– Авантюризм!
– Хорошо, я возьму отпуск за свой счет. Вы - ничего не знаете...
– Нам не хватало только обвинений в похищении иностранного гражданина с территории его проживания!
– Она приедет добровольно.
– Ох, Родионов... Даю пять дней. И учти: эти пять дней могут быть квалифицированы как самоволка. Что скажешь на это?
– Спасибо!
– Ох, Родионов...
Витек
С утра Витек планировал осмотреть бетонную будку недостроенной подстанции, которую в своих планах он предназначал для переустройства под пункт придорожного автосервиса, благо автотрасса проходила в двух шагах. Сосед Колька, мужик рукастый и в настоящее время безработный, виделся в этаком начинании в качестве наемного автослесаря.
Отоспавшись, Витек позавтракал, растолкал страдающего от недосыпа и похмельного недомогания соседа и поехал к руинам прошлой социалистической стройки - позабытой и позаброшенной, подобно миллионам иных на бывшем пространстве канувшей в Лету Совдепии.
Побродив в затхлых бетонных стенах, между куч засохшего дерьма, оставленных придорожной публикой, прикинул, что затраты на реконструкцию и взятки местным властям должны оправдаться в самое ближайшее время, если взяться за дело с умом и приложить к строительству собственные руки.
– Узнай, почем доска, кирпич и три грузовика с бетоном, - отдал распоряжение понурому подчиненному.
– Вить, на бутылочку пивка... как?
– осторожно задал тот вопрос о заветном.
– Вот...
– Витек сунул ему купюру.
– Но учти: еще одна такая просьба и ты уволен. Плачешься, что работы нет? Во, - кивнул на строение.
– Твоя работа. И охотников на нее найдется сам знаешь сколько...
– Я все понял, Вить... Ты человек авторитетный, понимаю...
– Сгинь, паскуда льстивая! И чтобы сегодня с ценами поспел!
После обеда, переодевшись в драные брюки и застиранную рубашку, Витек замешал цемент, принявшись за ремонт разъехавшейся кладки опорного столба под сараем.
Присев на низенький табурет и перемешивая мастерком цемент в старом оцинкованном корыте, неожиданно увидел подтянутого, худощавого человека в аккуратной белой рубашке и модного покроя брюках, проходящего через калитку во двор. В руках человек держал обтекаемый и плоский портфельчик с хромированными застежками утопленных замков.
Зашелся грозным брехом сенбернар Понтяра, выскочивший из-под веранды, где доселе дремал в холодке.
– Место!
– урезонил собаку Витек.
– Простите, Надежда Шепитько здесь проживает?
– поинтересовался незнакомец, и тут же при взгляде на Витька, замершего с мастерком, в глазах его появилась настороженная тень узнавания...
Узнавания! Это Витек уяснил сразу, и дрогнуло беспомощно сердце: достали, влип!
– Ну... здесь, - выдавил хрипло.
Незнакомец, явно и бесспорно мент, внимательно оглядев корыто с цементом, произнес безучастно: