Цепная реакция

Варламов Андрей

Через день из больницы выписалась Ирина Ганичева, усилиями врачей обретшая способность к адекватному восприятию действительности. Действительности, увы, ужасающей.

Разговора с этой сломленной, истерзанной невзгодами женщиной, напрочь утратившей былую привлекательность и какую-либо уверенность, не получилось: она выбралась из бездны, но утраченное ею было безмерно, и его восполнение после неизбежного осуждения детей виделось Родионову уже непоправимо безнадежным, хотя в этаком мнении ему очень хотелось ошибаться...

Подписала необходимые документы,

робко, словно не веря, что ее отпустят, спросила: "Могу идти?" - и скрылась за дверью, оставив после себя ощутимый след темного знака безысходной беды.

Крученый, напротив, держался крайне уверенно и дерзко: причастность к разбоям отрицал, показания Ольги, касающиеся ее изнасилования, называл бредовыми измышлениями, придуманными Родионовым, и каждодневно отправлял из камеры записочки, то бишь "малявы", шефам группировки.

В письменных посланиях вор просил о том, чтобы голова проворного мента Родиона полежала до похорон отдельно от туловища, а малолетней сучке, с потрохами его заложившей, устроили передозировочку героина...

Перехваченные рекомендации майор с удовлетворением подверстывал к неуклонно распухавшему делу, однако, по оперативным сведениям, в разговорах группировщиков начала подозрительно часто повторяться его фамилия, и потому в целях профилактики непредсказуемых действий противников Родионова вызвал в РУБОП Олега - главу сообщества.

– Есть повод для доверительного разговора, - сообщил он мафиози в предварительном телефонном разговоре.
– Приезжайте, если хотите, с надежным свидетелем, дабы вас не обвинили... ну, понимаете...

– Понимаю, - холодно согласился собеседник.

Олег, происходивший из семьи профессоров-медиков, личность, от которой буквально за версту веяло интеллектом, несокрушимой уверенностью и ледяной логикой, с брезгливостью ознакомился с показаниями подростков: Ольги, Дениса и Антона. Дойдя до эпизода о склонности Крученого к вампиризму, озадаченно хмыкнул. Далее прочитал просьбу вора о том, чтобы грустной головой майора братки сыграли в веселый футбол.

– Ну и?..
– вопросительно поднял Олег безучастные глаза на Родионова.

– Вот и у меня тот же вопрос, - отозвался тот.

– Тогда - отвечаю, - молвил глава группировки.
– Может, он и Крученый, но разровняли вы его в плоский блин. Со всеми подробностями. Для меня, по крайней мере. Теперь вывод: зовут его - мразь, и он - никто...

– На данный момент и по данному поводу наши точки зрения абсолютно и отрадно совпадают, - откликнулся Родионов.
– Не смею задерживать. Пока!..

Оценив двусмысленность последнего слова, собеседник усмехнулся:

– Хотел бы сказать вам "прощайте", но вдруг неправильно поймете... Сказать "до свидания" язык не поворачивается. А потому остановимся на варианте: честь имею...

– Хотелось бы надеяться, - заметил Родионов.

Витек

Выскользнув из квартиры Чумы с сумкой трофейного барахла, прикрывающего пачки валюты, Витек уселся в автомобиль и доехал до крытой автостоянки, где обычно оставлял на ночь машину.

Договорившись с частниками-автослесарями,

промышлявшими мелким ремонтом на территории гаражного комплекса, въехал в их бокс, оснащенный подъемником и необходимым оборудованием для производства кузовных работ.

Умело подрезал тонким диском шлифовальной ручной машины сварные точки короба, оттянул его в сторону монтировкой и одну за другой запихнул в глубь образовавшейся прорехи обернутые в плотный полиэтилен пачки валюты, связанные между собой, подобно сосискам, суровой нитью.

Закрепив разъехавшийся шов струбцинами, вновь прихватил его сваркой, а затем аккуратно заровнял и зачистил следы своих манипуляций.

Обмакнул кисть в тягучий деготь масляной отработки и тщательно промазал нижний край коробов и днище.

Теперь оставалось промчаться на приличной скоростенке по сухому разъезженному проселку, дабы масляную пленку подернули взбитые колесами клубы дорожной пыли.

Первым таким проселком для Витька стала дорога, ведущая к одному из пригородных частных домов, где обитала свора цыган - фальшивомонетчиков и наркодилеров, "закрышенных" Чумой.

До сей поры Чума и Витек посещали криминальный табор не единожды, а потому незваный гость был встречен толстой и усатой супругой главы вечно праздного и делового сообщества крайне предупредительно и вместе с тем вполне по-свойски.

Устроившись в просторной гостиной, уставленной мебелью из ценных древесных пород и псевдоантичными статуями, Витек сквозь зубы поведал, что прибыл, во-первых, по поручению Чумы за очередной данью; во-вторых, ему нужна доверенность на машину и паспорт, фотографию для которого он незамедлительно готов предоставить; а в-третьих, происхождение и качество поддельного документика обязано выдержать любого рода проверку, поскольку он, Чума и Весло отправляются в ближнее зарубежье на разборки.

Выслушав данное заявление, произнесенное безапелляционным тоном, толстая ведьма, щуря хитрющие масленые глазищи, ответила, что бланки доверенностей и подходящий паспортишко у нее имеются и сейчас она востребует для исполнения поставленной задачи необходимого рукодельника - своего брата, отдыхающего в одной из спален второго этажа. Однако с выплатой регулярной мзды существует проблема: денег сейчас нет. К тому же обозначенный срок выплаты наступает лишь через неделю, и требование многоуважаемого Чумы представляется ей, мягко говоря, странным.

– Сказал же!
– оскалясь и имитируя интонации убиенного шефа, с угрозой промолвил Витек.
– Едем в пампасы, нужны бабки... Старайся-напрягайся!

Поканючив о несправедливости подобного рода требований, цыганка, вздыхая, отправилась на второй этаж - дескать, вдруг да сумеет перехватить необходимую сумму у родственничка-фальшивомонетчика.

Вернулась минут через пять, вручив наглому посетителю три тысячи долларов и сообщив, что работа по внедрению в ответственный документ фотографии Витька уже началась. Попутно задала меркантильный вопрос: кто и когда за изготовление данного удостоверения личности заплатит?