Цепной пес и одинокий волк
Шрифт:
Серегин отвернулся и снова закрыл глаза.
Молодцов закашлялся, стал отхаркиваться, и сплюнул на пол.
– Чего свинячишь?
– сказал Линьков.
Прошло несколько секунд, прежде чем Молодцов поднял на него тяжелый взгляд. Линьков заерзал на сиденье, пытаясь сбросить его.
– А ну вытри, я сказал!
– Ты здесь полы моешь?
– Молодцов давил его взглядом.
Линьков отвернулся.
– Ну, хамло пошло! Гадит, можно сказать, нам под ноги, и в глаза смотрит!
Серегин пожал
– Ну, закашлялся человек, мы ж ему урну не поставили, куда ему плевать?
Линьков посмотрел на него как на изменника.
– Добренький какой! Ты ему еще ванну поставь.
Линьков больше не мог смотреть на Молодцова, чувствовал его взгляд, который жег его как через лупу.
– Дожили... Бандит в автозаке права качает.
Его рука, которой он держал автомат, была пухлой и похожей скорее на бабью, а не на мужскую руку.
Молодцов закрыл глаза и откинулся головой к стенке. Линьков расстегнул куртку до брючного ремня и подвинулся в угол.
– Сморило меня, Пашка. Подремлю маленько.
Серегин не ответил, только вскользь бросил на него взгляд, на его вздрагивающее, обтянутое тельняшкой брюхо.
Зломан задумчиво глядел на дорогу, запустив в волосы жилистую пятерню. Дмитрич крутил руль, посматривая на Зломана.
– Чего задумался, Палыч, дельце скользкое?
– Да, стремное.
– За стремные дела и платить должны соответственно.
– Само собой.
– Сколько?
– Дмитрич, я тебя хоть раз обижал?
– Я так, интересуюсь.
– Если все пройдет без сучка, без задоринки, получишь втрое.
– А какие могут быть сучки?
– Этого же навязали!
– резко ответил Зломан и кивнул назад.
– Только и думаю, как избавиться от него!
– Думаешь, стуканет?
– Как бы он все дело не сорвал. Он же, черт, влезет, если что заподозрит!
Автозак бежал по шоссе, дребезжа кабиной. Светило солнышко, машин было мало. В Жостылево свернули на Талдом.
Линьков спал, задрав голову и разинув рот. Серегин сидел с закрытыми глазами, но не спал, открывая глаза каждый раз, когда машина притормаживала или попадала колесом в выбоину.
– Куда едем, командир?
– спросил Молодцов.
Серегин открыл глаза.
– Куда едем?
– повторил Молодцов.
– Куда надо.
– На следственный эксперимент - уже туда обратно сгоняли бы.
– Ну и что?
– Сказали - на следственный эксперимент. Так куда едем-то?
– Какая разница, довезем в целости и сохранности.
– Я должен знать, куда меня везут.
– Я тебе докладывать не обязан.
– Ты человек или дурилка картонная? Не сбегу же я, если узнаю, куда меня везут.
– Не положено мне с тобой разговаривать, - Серегин отвернулся.
– Козлы, - процедил Молодцов сквозь зубы.
Серегин
Автозак притормозил и повернул на Павловичи. Через минуту их догнал белый БМВ. За рулем сидел Кирюха. БМВ "моргнул" фарами.
Зломан видел в зеркало заднего вида, как Кирюха показал рукой, чтобы они ехали дальше.
– Теперь недалеко, - сказал он.
Молодцов почувствовал, что что-то происходит.
– Командир, ты сам-то знаешь, куда едем?
– спросил он.
Серегин потянулся к переговорному отверстию.
– Мы куда едем, товарищ капитан?
Услышав его голос, Зломан ударил по коленке.
– О! уже зашевелился!
– Серегину, - Может, с тобой еще маршрут согласовывать?
Автозак съехал с асфальтовой дороги на проселочную. За ним последовал белый БМВ.
Линьков проснулся от того, что автозак подпрыгнул на ухабе.
– Где едем, Пашка?
– спросил он.
– Хотел бы я знать.
Они проехали недалеко. На поляне возле проселочной дороги стоял черный Туарег. Вокруг были заросшие молодым березняком поля, дорога терялась за перелеском.
Автозак съехал на поляну и остановился метрах в двадцати от Туарега. Следом подъехал БМВ. Из Туарега вышел плотный невысокий парень, из БМВ - Кирюха, из автозака - Зломан. Они сошлись на середине поляны и пожали руки.
Дмитрич вышел из кабины и открыл дверь автозака.
– Давай покурим, что ли, - сказал он Линькову.
В приоткрытую дверь были видны Туарег, БМВ и трое, которые сошлись на поляне. Линьков достал сигареты и подошел к двери. Он ничего не понимал и растерянно спросил:
– Приехали, что ли?
– Ага.
Молодцов тянул шею, стараясь увидеть хоть что-то из того, что происходило на улице. Серегин заметил его движение.
Зломан что-то объяснял Кирюхе и парню из Туарега, показывая на автозак и возбужденно жестикулируя.
Из-за Линькова Молодцов ничего не видел. Линьков и Дмитрич курили и смотрели на Зломана и его знакомых, стараясь понять, что происходит.
– Зломан их знает, что ли?
– пробормотал Линьков.
Дмитрич сделал ему знак, имея в виду Серегина. Линьков кивнул и присел на корточки. Серегин подошел к двери.
– Дай, выйду, сказал он Линькову.
– Да сиди.
– Дай выйду, говорю!
– А я говорю - сиди! Ты забыл, что ли, что выходить не положено?
– Погоди, Паша, пусть они поговорят, - сказал Дмитрич.
Молодцов насторожился. Серегин уставился в затылок Линькову, который курил в раскрытую дверь.
– Да дай, говорю, выйти, мне в туалет надо!
– он отпихнул Линькова и спрыгнул на землю.
Он направился к Зломану. Когда Зломан увидел его, он побагровел от раздражения.