Церера
Шрифт:
Напряженно всматриваясь в экран медицинского компьютера, я пыталась осмыслить полученные данные. Моя рука невольно потянулась ко лбу, словно пытаясь нащупать источник странной активности мозга, которую засек сканер. Фронтальная кора, мозжечок — что за чертовщина происходит в моей голове? Тревога холодными пальцами сжимала горло. Я не понимала, что со мной творится, и это пугало еще сильнее.
Это что ещё за странные симптомы?! Я знала, что моя префронтальная кора немного больше, чем обычного человека (из-за чего Марк часто дразнил меня яйцеголовой), но там же разница в доли миллиметров.
Я досмотрела логи до конца, и прочитала вывод медицинской программы. Мне предписывалось выпить ещё воды, съесть лёгкий завтрак и отдохнуть несколько часов, а после ещё раз пройти диагностику. Так, понятно, я просто симулирую, а на самом деле со мной всё в порядке. Я выгрузила логи на свой коммуникатор и выключила оборудование.
Из всех выданных рекомендаций одна точно была дельной: пора было подкрепиться. Я выбрала стандартный завтрак и внесла небольшие изменения в состав, скинув логи со сканера в кухонное оборудование. К стандартной овсянке, яичной смеси и апельсиновому соку умная машина добавила двойную дозу витаминов.
Я установила свой планшет на столе, чтобы читать новости и проверять сообщения, пока расправляюсь с овсянкой. Просмотрела персональную подборку от умного помощника, заглянула в студенческий чат, там было на удивление тихо, попыталась прочитать статью, но никак не могла сосредоточиться и смысл постоянно от меня ускользал. Я обратила на это внимание, когда поняла, что уже в пятый раз читаю одну и ту же строку.
Закрыла статью и открыла почту. От родителей не было вестей, и моё волнение усилилось. Я просмотрела переписку с ними, прошло уже более 24 стандартных часов, когда я получила последнее сообщение от родителей. Мама прислала мне видео. На экране было видно, как она собиралась, складывая вещи в походный рюкзак, папа постоянно мелькал на заднем плане.
Лицо моей мамы повернулось в камеру. Мама улыбнулась, и от её глаз лучиками разбежались морщинки.
— Привет, Юля! Как хорошо, что ты скоро будешь здесь. Мы так по тебе соскучились! Нам предстоит небольшая вылазка, буквально на день, но мы постараемся вернуться ещё до твоего приезда.
Папа подал голос из другой комнаты:
— Лара, ты не видела мой полевой дневник? Я нигде не могу его найти!
Мама вздохнула:
— На твоём столе, под картами!
Папа появился у неё за спиной, рассеянно моргая.
— Там его нет. Я проверял дважды.
С возгласом, «Боже!», мама оставила свой рюкзак и отправилась на поиски. Папа заметил работающий планшет, заулыбался и подошёл ближе.
— Ох, ты пишешь сообщение для Юли? Привет, дочь! Мы привезём тебе кое-что интересненькое для диплома. Ты просто обалдеешь, когда увидишь, обещаю!
Мама вернулась с блокнотом в руках и протянула его папе. Тот удивлённо заморгал снова, пролистывая свои записи:
— О, странно, я же там смотрел…
Мама только засмеялась:
— Две головы всегда лучше, чем одна.
Папа обнял её и поцеловал:
— Что бы я без тебя делал?
— Плакал бы, — фыркнула мама, дурашливо уворачиваясь от поцелуя и возвращаясь к камере: — Извини, милая.
— Ла-ара! А где мой второй ботинок? Нет, ну серьёзно, куда исчезают вещи?
Мама закатила глаза и выключила планшет.
У меня сжалось сердце от дурного предчувствия, но я замотала головой. Нет, нет. Никаких эмоций. Я учёный, наш путь — спокойствие, сосредоточенность и рациональность. Мы будем действовать последовательно, ровно по инструкции.
Первым делом, я написала брату. Ответ от него пришёл мгновенно: «Понял». Я подождала немного, но больше ничего не было. Боже мой, что ты там понял?! Как я должна догадаться, что там у тебя в мозгу щёлкает. Я что, телепат что ли?!
Выпив сок и уняв своё негодование, я сделала срочный вызов на кураторскую станцию. Виктор тут же ответил:
— Слушаю, — он выглядел усталым и сонным, но увидев моё лицо, он тут же заулыбался: — Доброе утро.
Я выдохнула, собралась с силами, и покачала головой:
— Не очень доброе. Виктор, от мамы и папы так и нет вестей. Пожалуйста, оповести рейнджеров. Я хочу отправиться на поиски родителей.
— Запрещаю, — нахмурившись, строго сказал куратор.
Я вздрогнула от такого жёсткого тона, и он тут же поправился:
— Не вздумай идти одна, это неприемлемо. Не хватает потерять ещё и тебя. Я объявлю ЧП и приеду к тебе, — он принялся делать пометки в своём планшете. — Мы поднимем всех свободных людей и поможем в поисках. Пока я добираюсь до тебя, найди всю доступную информацию по маршруту Тома и Лары.
Я выдохнула и снова потёрла лоб:
— Да, конечно. Ты прав… я просмотрю отчёты…
Виктор кивнул на прощание:
— Помощь идёт, ты не одна, — и отключился.
Я обессиленно откинулась на кресло. Мне немного полегчало. Стало ясно, что делать.
В конце концов, что может грозить на абсолютно безопасной для людей планете? Сломался вездеход, а коммуникаторы папа утопил в болоте? Два сразу. И планшеты, чтобы наверняка. И теперь они сидят там без связи и ждут помощи. Чистую воду можно найти, да и в комплект вездехода входят фильтры. Зная мамины привычки, пайков у них там на неделю. Родители точно не пропадут. Вот самый реальный сценарий того, что произошло.
Я встала и на ватных ногах пошла к отцовскому кабинету. Папа облюбовал самую тёмную часть купола, развесив всюду по стенам свои записки и наклейки с гипотезами. Фанат бумажек. Он всегда говорил, что ему лучше всего работается, когда он может писать на настоящей бумаге, а не на планшете, так ему проще выражать свои мысли. То ли ему нравилась фактура бумаги, то ли он хотел следовать пути учёных прошлого, когда ещё не было компьютеров. Казалось, здесь остановилось время — время, когда ученые корпели над своими исследованиями, окруженные книгами и бумагами, а не голограммами и сенсорными экранами. Даже воздух, казалось, был наэлектризован энергией поиска и открытий. Я улыбнулась, в моём багаже для папы были припасены три новых толстеньких блокнота для его дневников. Вот он обрадуется.