Церковь и мы
Шрифт:
Православие, Католичество, Протестантизм
[...]В сложных взаимоотношениях между Католической и Православной Церквами первичным было церковно–культурное отчуждение, а те пункты, которые обычно ставятся как признаки, отличающие православных от католиков, появились в качестве вторичных значительно позже.
Достаточно сказать, что споры об обычаях, о времени празднования Пасхи и так далее между Западом и Востоком бушевали за многие века до появления догмата о папском примате.
Важно подчеркнуть, что догмат о папском примате и авторитете (примат и авторитет — сейчас раскрою, в чем их смысл) был сформулирован только на Первом Ватиканском соборе в 1870 году. До этого никакого вероучительного
Смысл ватиканского определения относительно Папы сводится к двум вещам. Первая — Папа является первоиерархом Церкви; между тем в православии первоиерархи были главами национальных Церквей. А вторая — Папа может выступать от лица Церкви, между тем как в православии от лица Церкви говорят собрания епископов.
Почему возникло такое представление о первоиерархе? Вовсе не потому, что западные церковные учители вдруг впали в заблуждение или, как говорят, их «заело властолюбие». Когда начинают объяснять просто грехами, то это самое неудачное объяснение: ведь грехи — категория международная; можно подумать, что на Востоке не было властолюбия; властолюбцев было еще больше, потому что там власть была более деспотичной и неограниченной. Причина тут совсем в другом.
Дело в том, что в западном мире в результате нашествия варваров при Великом переселении народов были разрушены все социальные структуры. И осталась одна Церковь, как социальная структура. Поэтому она вынуждена была укрепиться — как единственный центр, связывающий духовно все многообразие варварских народов и остатков прежних народов империи. В силу этого обстоятельства, не имея соперника в лице императора, церковная власть Рима стала напоминать светскую власть. Это было связано с возникновением Папского государства.
Возникло оно таким образом. Когда византийский император пытался навязать иконоборчество Римскому Папе, Папа отказался признать иконоборческую ересь, и император направил корабли с войсками для подавления неудобного Папы. И тогда папа Стефан обратился к королю франков с посланием от лица апостола Петра. «Я, Петр–апостол…» и так далее. И франки выступили, и довольно большую территорию, которая окружала Рим, добровольно отдали Папе.
Таким образом, он оказался государем, которого византийский император уже не мог взять голыми руками: у него была своя земля и свое войско. Неприкосновенность, или по крайней мере независимость главы Церкви, была гарантирована не правом, а фактической его защищенностью, то есть чисто военной. Только в XIX веке Папа был лишен этого Папского государства (и конечно, лучше бы–АО бы, чтобы это произошло добровольно). С 1929 г. Папским государством является Ватикан, и международное право играет роль тех войск, которые некогда ограждали Папскую область. И то, что Ватикан является самостоятельным государством, — это вовсе не признак того, что Папа обуреваем некой государственной гордыней. А просто потому, что по существу глава Церкви не должен был быть подданным какого-либо государства, чтобы на него никто не мог давить.
И вся средневековая история Западной Церкви была жестокой борьбой за инвеституру — за право поставления епископов. Папы не хотели, чтобы светская власть получила контроль над епископатом. И мы знаем по истории XX века, во всех европейских и азиатских странах, какое колоссальное влияние на церковную жизнь оказывает возможность светской власти назначать епископов и манипулировать ими. Поэтому та борьба за инвеституру, которая нам кажется пережитком средневековой истории, на самом деле была борьбой за очень важное — за положение Церкви в мире.
Покойный патриарх Сергий говорил, что Церковь началась
Собор Святой Софии. Киев. XI век
Только во II веке она стала объединяться в епископии и потом в митрополии. А еще позднее она начинает объединяться в патриархаты — большие патриархаты, соответствующие уже целым империям или их частям. И дальше, продолжает патриарх Сергий, ввиду такого централизующего процесса в Церкви, не будет ничего удивительного, если когда-нибудь Церковь сможет получить единую структуру. Следовательно, католическая традиция, объединяющая всю Западную Церковь под единым началом, не является ни парадоксальной, ни еретической.
Есть одно обстоятельство, которое необходимо помнить при наших собеседованиях с католиками. Хомяков писал, что католики есть еретики. Между тем слово «еретик» (в обычном, не в бытовом, но в богословском смысле) обозначает человека, придерживающегося некоего учения, которое было осуждено как несовместимое с христианством. Следовательно, если возникает какое-то учение, которое не осуждено Вселенским собором, не вытекает из постановлений Вселенского собора и не соответствует учению Церкви, то это учение, если оно не общепринятое, называется «теологуменой» — «богословским мнением».
В Западной Церкви есть точка зрения, что Папа обладает особой неограниченной властью, но не было Православного собора, который бы ex cathedra торжественно провозгласил, что подобная точка зрения есть заблуждение. Для католиков это остается вопросом веры. Между прочим, и для нас признание решений Собора остается вопросом веры, потому что действительно надо иметь большую веру, чтобы не сомневаться, что Господь говорит через Собор. Папа еще может быть святым — бывали ведь святые Папы, например, у нас сегодня празднуется святой Папа. А Соборы никогда не состояли из святых, более того — Соборы часто, даже Вселенские, состояли из людей, далеко не всегда отвечавших своему призванию. Если вы будете изучать историю Церкви, вы увидите, что на Соборах были и поношения, и драки, и бог знает что. Тем не менее, мы знаем, что даже через столь несовершенное орудие может говорить голос Божий.
Совершенно естественно, что он может проявиться и через главу Церкви. Когда выступают против идеи главы Церкви, то тут опять-таки встает вопрос веры: если мы признаем, что есть глава Русской Церкви или Грузинской Церкви, то, очевидно, может быть и такой общий глава большого духовного сообщества, и ничего антихристианского в этом нет.
А что такое «папская непогрешимость»? Понятие «непогрешимости», согласно «Догматическому богословию» Макария Булгакова, написанному в прошлом веке, связано с теми формулировками, которые высказываются церковными учителями, например, на Соборах, и которые адекватно выражают общецерковную веру. И эта вера, выраженная таким образом, признается за истину.
Например, когда Халкидонский собор утверждал, что Христос есть истинный Человек (он же, этот же Собор утверждал, что Христос есть истинный Бог во плоти), Церковь приняла этот тезис как точно отражающий евангельскую веру, первоначальное откровение — и, следовательно, Собор непогрешимый. Термин «непогрешимый» — очень неудачный, мы напрасно его употребляем, он значит скорее «соответствующий вере».
Но в русском богословии этот термин употребляется. Собор, высказывая, формулируя тот или иной догмат, является непогрешимым. Католики тоже признают постановления этих же Соборов. Но они считают, что кроме Соборов такую же мистическую власть получает и первосвященник.