Цесаревич Алексей
Шрифт:
Алексей любим всеми за свою доброту и веселый нрав. Особенно на свежем воздухе его озорство не знает границ, что доставляет немало хлопот няням.
Летом царская семья переезжает в Александрию — особняк, расположенный посреди обширного петергофского парка на берегу Финского залива. На этой огромной территории со множеством дворцов и укромных павильонов престолонаследник всегда может открыть для себя что-то новое и порезвиться от души. Кроме того, сюда иногда приходят поиграть дети родственников царя, живущих по соседству.
Обеих старших великих княгинь возят туда в большой карете, а младших с Алексеем и гувернантками — в ландо. Как только экипаж
Впереди пруд, за которым следит сторож в увешанной орденами ливрее. На плечевом ремне у него небольшой деревянный ящик, и как только появляются дети, звучит его колокольчик. По сигналу вода внезапно словно вскипает, поднимаются волны, летят брызги: несколько мгновений — и плотный косяк рыб, следуя на звон, устремляется к берегу. Смотритель открывает наполненный хлебным мякишем сундучок, и дети могут кормить рыб до полного истощения запаса корма. И как бы часто этот ритуал ни повторялся — для Алексея он никогда не потеряет своей привлекательности.
Со слов князя Романа Петровича, — это записано в его воспоминаниях, — в то время там был один карп, запущенный Петром Великим, основателем этого дворцового парка, ведь говорят, что карпы могут жить более двухсот лет.
Дальше путь лежит к Бабигонийскому холму в южной части Петергофа. В этом месте канал впадает в озеро, на берегу которого расположен маленький павильон Озерский. Террасы под ним заканчиваются откосом с высокой травой, по которому дети скатываются кувырком, отправляясь играть в прятки за многочисленными статуями и деревьями или кормить травой находящееся там бронзовое чудовище (только позже Алексей узнает, что оно символизирует Австро-Венгрию!).
Тогда как гувернантки сестер Алексея и детей других родственников — например, сестры царя, Ксении — сидят, отдыхая, в экипажах, и могут на несколько часов погрузиться в чтение какой-нибудь книги под живописными зонтиками, для сопровождающих Алексея это чаще всего самое тяжелое и беспокойное время: ведь дети веселятся, как хотят. Причем отвечающие за безопасность престолонаследника няни, помня, что даже небольшие повреждения чреваты серьезными последствиями, все же не могут устоять перед тем, чтобы хоть иногда позволить ему вместе с другими поучаствовать в шумных играх. Все успокаиваются только тогда, когда в 5 часов, перед традиционным чаепитием, появляется царица.
Но никакая осторожность не помогает. Алексей протестует, иногда отчаянно, против установленных ограничений. При этом у него вырывается: «Почему я не могу быть таким же, как все?!» Не менее мучителен этот вопрос для окружающих, которые не могут дать на него ответ. Однако ему самому вскоре становится понятно, почему.
Играя в парке, царевич ранится. Ольга Александровна, сестра царя, рассказывает об этом случае:
«Упал и даже не заплакал — рана на ноге была небольшой. Но после падения начались внутренние кровотечения, и через несколько часов он уже страдал от сильных болей. Царица позвонила мне, и я тотчас же пришла к ней. Это был первый кризис, ко вскоре последуют другие.
Тогда Аликс [Александра] послала телеграмму Распутину в Петербург. После полуночи тот приехал во дворец. Когда на следующее утро я снова увидела Алексея, то не поверила своим глазам: малыш был не только жив, но и здоров. Температуры как не бывало, глаза ясные и светлые — от опухоли на ноге не осталось и следа! Прошедший ужасный вечер казался кошмарным сном. От Аликс я узнала, что Распутин даже не прикоснулся к ребенку, а лишь стоял у него в ногах и молился…».
Несмотря на этот рассказ, тетя Алексея, Ольга, ни в коем случае не относится к тем, кто поклоняется Распутину или верит в его чудесные силы. Обладая здравым умом, она в состоянии трезво оценить эту личность.
Вот как описывает генерал-майор Воейков, комендант дворца, сложившуюся тогда ситуацию:
«После того как оказались напрасными все старания придворного хирурга с помощью медицинских средств остановить кровотечение, царица была в полуобморочном состоянии. Ей не нужно было слышать мнение специалистов, чтобы узнать, что означало кровотечение: это была ужасная гемофилия, являвшаяся уже не одно столетие наследственной болезнью ее семьи. Здоровая кровь Романовых не смогла победить больную кровь гессендармштадтцев, и невинный ребенок должен был страдать из-за неосмотрительности, проявленной русским двором при выборе невесты для Николая II.
За одну ночь государь состарился на десять лет: невыносима была мысль о том, что его единственного сына, его любимого Алексея, медицина обрекла на преждевременную смерть или инвалидность. «Неужели во всей Европе нет ни одного специалиста, который мог бы вылечить моего сына? Пусть требует за это, что хочет — пусть навсегда останется во дворце! Но Алексей должен быть спасен!»
Врачи молчат. Ответ мог быть только отрицательным. Они не могут обманывать императора и должны сознаться, что даже самые именитые специалисты бессильны против гемофилии. «Вашему Величеству должно быть известно, — объяснял лейб-хирург, — что престолонаследник цесаревич никогда не излечится от своей болезни, приступы которой будут время от времени повторяться. Необходимо принять самые тщательные меры, чтобы уберечь Его Высочество от падений, резаных ран или ссадин, потому что всякое, даже незначительное кровотечение для больных гемофилией может оказаться фатальным».
Достаточно было Распутину появиться у постели престолонаследника, и больной почувствовал себя лучше. При этом, по-видимому, были произнесены лишь несколько тихих молитв, и Алексей подвергся интенсивному внушению.
Впоследствии о безопасности Алексея Николаевича было приказано заботиться крепкому и сильному матросу, и когда мальчику приходилось долгое время стоять, он должен был брать его на руки. «Для императора и императрицы жизнь потеряла всякий смысл, — рассказывает об этом случае, определенно показавшем родителям Алексея, что их сын страдает от гемофилии, великий князь Александр Михайлович. — Никто даже не смел смеяться в их присутствии. Когда мы посещали Их Высочества, то вели себя во дворце, как в доме, в котором недавно кто-то умер. Император старался забыться, погрузившись в работу, но императрица не хотела покоряться судьбе».