Чабан с Хан-Тенгри
Шрифт:
На сцене появились Темирболот и Эркин, очень смущенные.
Зрители дружно захлопали и забарабанили ногами об пол.
Старец дал Темирболоту и Эркину по комузу, потом поднял руку, прося внимания.
— Дорогие! В старину считали, что все песни начинаются с мелодии «Камбаркан». Сейчас вам Эркин исполнит «Большой Камбаркан».
Эркин сел рядом со стариком и, как опытный мастер, заиграл уверенно и спокойно. Зрители слушали и не могли понять, когда это он успел научиться играть так хорошо. Не зная,
— Дорогие! Вы все знаете, что советские люди никогда не отступают. Вот о таких героях народ сложил песню «Не отступай». Ее сыграет Темирболот.
Темирболот не хуже Эркина справился со своей задачей. Стремительный темп сменялся величественно-медленным. Бравурная мелодия захватила слушателей. Темирболота просили играть еще.
Айкан было немного неприятно, что она не знала о тайных занятиях сына, но скоро гордость за него заставила забыть обо всем. Она шептала слова благодарности старцу Ашыму.
— Спасибо, отец Ашым! — крикнули в зале.
— До конца дней видеть вам радость и счастье от внуков!
— Пусть еще сыграют!
— Дорогие мои! Не спешите! Ваш председатель неспроста вызвал меня на сцену. У вашего отца Ашыма есть для вас еще кое-какие секреты. — Старик приставил ладонь ко лбу, стараясь разглядеть кого-то в зале. — Слушай, Айымбийке! Тащи сюда свою матушку Камка!
Айымбийке привела старушку на сцену.
— Матушка Камка, садись на мое место! — Ашым уступил ей стул и встал позади.
Темирболот и Эркин внесли на сцену еще четыре стула и скрылись за кулисами.
— Многие из пожилых людей вспоминают, — снова заговорил Ашым, — как играла тетушка Камка на губном комузе! Пусть будет проклята старость, которая унесла ее дарования. После того как старушке вставили зубы, она снова стала играть и теперь учит невесток и внучек своему искусству. Вот послушайте. Дочка Жанаргюл, приступай к делу!
Рядом с Камкой заняли стулья Жанаргюл и Айымбийке, подсели вышедшие из-за кулис Лиза и Эркингюл.
Айымбийке объявила:
— «Марш девушек». Мелодия народная.
Зрители дружно зааплодировали.
Торжественные звуки заполнили зал. Чудилось, что слушатели строем, в ногу, твердо шагают под ладную музыку к будущему. Иногда звучал лишь один инструмент, затем мелодию подхватывали другие, и мощная песня, выражая радость народа, ширилась, росла, была слышна, наверное, далеко за пределами зала, в небесах и даже на самой луне…
Когда мелодия оборвалась, слушатели так захлопали, что казалось, стены не выдержат этого шумного ликования.
— Подождите, дорогие мои! У вашего отца есть для вас еще один подарок. Приходят ко мне недавно председатель колхоза Кенешбек и директор школы Жанаргюл. «Все начали готовиться к концерту, —
Из-за кулис, улыбаясь, вышли Кенешбек и Эшим.
— Товарищи, — громко объявил Асанкожо, следом за ними появляясь на сцене со свертком в руках, — в этой марле — свирели, изготовленные руками Ашыма. Внутри крепкое, желтое дерево, сверху обтянутое бараньими кишками…
На сцену вышли Темирболот, Эркингюл, Эркин и Лиза. Асанкожо роздал им свирели.
В зале зазвучала «Радостная мелодия табунщика». Темирболот подражал голосу жеребенка, Эркин — ржанию кобылицы, Эркингюл извлекала из свирели звуки, напоминавшие далекий человеческий голос, Лиза воспроизводила веселый свист табунщика. Когда вступил Кенешбек, то слушателям почудилось, что где-то поблизости огромный косяк лошадей мирно пасется на раздольном джайлоо.
Вот соединились звуки всех свирелей, и полилась мечтательная, поэтическая мелодия, и стало казаться, что в зал спустилась прозрачная лунная ночь, засияли звезды, а табунщики у костра на отдыхе тихо рассказывают друг другу легенды о счастье.
В этом клубе свирель зазвучала впервые, и это было для всех необычайным, замечательным событием.
Зрители долго аплодировали, выражая восторг и благодарность.
Когда наступила тишина, к краю сцены подошел Кенешбек.
— Дорогие товарищи, понравился вам вечер? — спросил он собравшихся.
— Понравился! Очень понравился!
— Никогда не видели и не слышали ничего похожего!
— Очень хорошо!
— Каждое бы воскресенье такой концерт!
Голоса слились в общий восторженный гул.
— Прошу успокоиться, — крикнул Кенешбек, — мне надо посоветоваться с вами! Посмотрите на себя: все мы одеты нарядно, а сцена наша выглядит довольно убого.
— Правильно! — выкрикнули из зала.
— Для того чтобы достойно одеть нашу сцену, надо… — продолжал Кенешбек, но колхозники, догадавшись, о чем пойдет речь, зашумели:
— Надо украсить ее так, чтобы не узнали!
— Работать умеем, надо уметь и хорошо отдыхать!
— Товарищ Аманов! Разрешите сказать мне несколько слов, — попросил Байсымаков, сидевший слева от сцены.
— Прошу вас, пожалуйста, проходите сюда, — улыбаясь, ответил Кенешбек.
Байсымаков не спеша вышел на сцену.
— Товарищи! По приглашению Кенешбека Аманова многие депутаты райсовета с женами приехали к вам в аил послушать концерт. За доставленное удовольствие большое вам спасибо.