Чабан с Хан-Тенгри
Шрифт:
— Ну что это за беззаботность! — возмущенно спросила Айкан. — Почему не смотрит завхоз?
— Вот из-за своей «беззаботности» он в акте приемки распирался, что все в порядке. Он, видимо, думал, что обведет Жанаргюл вокруг пальца так же легко, как обводил Садыра. За десять лет работы завхозом он не только администрацию школы обманывал. Оказывается, он бегал в райисполком и районо, доставал для школы разные материалы, а сам себе дом построил. Больше того, он помогал Калмурзаеву фальшивые документы фабриковать.
— Я слышала краем уха, что завхоз завозил к себе
— Ну, джигит! Пока я ем, ты принеси бумаги, карандаш, — обратилась Жанаргюл к Темирболоту.
Тот, горевший желанием поскорее научиться конспектировать, сразу вскочил, достал тетрадь, несколько карандашей и снова сел за стол.
— Скоро будем проходить в школе, как нужно писать конспекты, — улыбнулась Жанаргюл его нетерпению. — Уметь конспектировать — хорошее дело. Записать все никогда не успеешь. Сейчас я буду рассказывать тебе о жизни колхоза. В каждом рассказе есть важные мысли и второстепенные. Старайся уловить основное и коротко записывай…
Жанаргюл проверила конспект Темирболота, поправила, объяснила, как написать получше. Потом подробно рассказала о делах школы, и Темирболот снова записывал за нею.
Айкан тоже попыталась составить конспект.
— Это очень полезно, — сказала она. — Особенно для таких, как я, с семилетием-образованием. На политзанятиях такие конспекты просто необходимы. Ведь можно коротко записать лекции, доклады…
Легли они в этот вечер поздно. Темирболот так увлекся составлением конспектов, что забыл рассказать Жанаргюл о просьбе старика Асанкожо.
Когда удается задуманное, человек всегда радуется. Так было и с Темирболотом. На следующее утро он встал раньше обычного. Тихонько оделся, натянул валенки, осторожно умылся, вышел во двор.
Когда Жанаргюл, проснувшись, стала одеваться, Айкан крикнула сыну:
— Темиш, пожалуйста, поставь чайник на плитку!
А Темирболот уже вносил кипящий чайник.
— Самый молодой член коммуны сегодня угощает отменным чаем! — заявил он.
Пока Жанаргюл и Айкан умывались, Темирболот накрыл на стол.
— Членам коммуны дается небольшой срок, чтобы уничтожить все на столе, — скомандовал Темирболот на русском языке и стал разливать чай.
— Слава молодому члену коммуны! Хорошо, если бы он всегда вставал так рано, — сказала Жанаргюл.
— Будем стараться! — бойко отозвался Темирболот.
— Да, я забываю спросить. Где вы оба так хорошо научились говорить по-русски? — поинтересовалась Жанаргюл.
— Мой отец восьми лет остался сиротой, — ответила Айкан, — его взял к себе русский. Дело было в селе Бозчук. Там отец много работал на этого русского. В двадцать два года отец женился. Когда организовались колхозы, он стал чабаном. Я кончила семь классов русской школы, потом мы переехали сюда. Перед самой войной я встретилась с Меде-ром. — Айкан помолчала. — Я хотела, чтобы мой сын знал русский. Учить его начала, когда он только
— Правильно ты поступила, — одобрила Жанаргюл. — А чему ты радуешься, Темирболот?
— Ну как мне не радоваться?! Как все стало хорошо у нас… Ведь это она, моя мама, говорила: «Будь достойным погибшего на фронте отца. Уважай своих учителей. Если будешь вести себя хорошо, отлично учиться — радостно на душе будет не только у меня, но и у тебя». Все это она часто повторяла мне еще до того, как я стал ходить в школу. Так мне говорили и учителя в школе. Вы тоже сказали, когда знакомились с нами, придя в класс. А сколько раз вы об этом еще напоминали?!
Щеки Темирболота от волнения стали румяными. Глаза счастливо блестели.
Айкан совсем растаяла, глядя на сына. Лицо ее сияло от гордости.
Жанаргюл, крепко сжимая руки Айкан, проговорила:
— Пережила ты много, зато сумела прекрасно воспитать сына. Хочется сказать спасибо такой матери, как ты.
10
Темирболот отправился в школу рано. Он, не дожидаясь прихода всех ребят, заговаривал о концерте с каждым, кто входил в класс. Ребят вокруг Темирболота собиралось все больше, не слушая друг друга, они кричали каждый свое. Поднялся страшный шум.
— Коль нам поручают организовать концерт, надо все обсудить серьезно. Что кричать без толку? — сказал Темирболот, с трудом дождавшись тишины. — Надо постараться, чтобы наш концерт не был похож ни на один из тех, которые бывали в нашем аиле.
— Правильно, чтобы совсем не был похож!
— Чтобы все номера были интересными!
— Знаете, товарищи? — крикнула Джаркын. — У дедушки Асанкожо есть книжечка «Клубная сцена». Надо выбрать оттуда пьесу, а если сумеем поставить, то и две…
— Нет, это невозможно, — возразил Сатылган. — Людям, которые привыкли смотреть игру настоящих артистов, наша игра покажется недосоленной похлебкой, — он поморщился.
Сатылган был простужен, голос его хрипел.
— Эх ты, трус… На хорошее дело надо идти без страха, — сказала Лиза и сердито посмотрела на Сатылгана. — Нам нечего бояться. Не все же артисты сразу играли хорошо. Они учились, и поэтому у них получается…
— А нам у кого учиться прикажешь? — спросил Сатылган.
— Можешь здесь не хрипеть, Сатылган! Мы не заставляем участвовать в спектакле, если не хочешь! К тому же твой голос вообще для сцены не годится! — выкрикивала Эркингюл.
— Пожалуйста, играйте сами. Даже если бы мой голос подходил для сцены, все равно я бы не стал участвовать в вашем паршивом спектакле, — зло сказал Сатылган и, состроив кислую мину, вышел из класса.
— Как не стыдно Сатылгану отговаривать от такого хорошего дела… — Звонок помешал Темирболоту продолжать. — Скорее по местам! Идет директор Жанаргюл!
Все встали при ее появлении.
— Здравствуйте, садитесь! — Она оглядела учебников. — По вашему виду наверняка могу сказать, что вы спорили о чем-то очень интересном, правда?