Чабор
Шрифт:
К слову сказать, твой-то интерес в этом деле куда весомее нашего. Ведь на кону стоит твоя жизнь и возможность нести дальше это твоё «Знание». Нет, правда, подумай. Ведь совсем не сложно бросить эти пустые затеи и, пока ещё есть силы, отправиться на родину, в старую добрую Парсу. Ты не спеши отнекиваться. Понимаю: как-то вдруг я начал. Но жаль тебя, на самом деле жаль.
Посуди сам. Здешним людям нет никакого дела до того, о чём ты так печёшься. Они спокойно живут со своей старой Верой и слышать ничего не хотят о подбирающейся к ним беде. Для них враг только тот, кто явился к ним с мечом. Тех же, кто, оставаясь без дела, шатается с Христовой
Хочешь мне возразить, упирая на то, что они всё же ещё способны рассмотреть волка, собравшегося забраться к ним в отару? Нет, куда им? Мы можем выбрать любого, слышишь? Любого. Дать ему часть Знаний, попавших к нам от ваших Арлегов, и он, творя на глазах окружающих дешёвые чудеса иллюзорного мира, поведёт за собой вас всех! И, заметь, этим знаниям, а по сути, фокусам, они поверят, а вот твоим Знаниям — нет. Мы об этом позаботимся. Кстати, а почему это они поселили тебя в старом Капище у погоста? Что за столько лет проживания с ними бок-о-бок тебе до сих пор не нашлось места в веси? Видишь, как неточно они выравнивают на своих весах выгоды твои и свои интересы?
Вот потому я и говорю, что самое лучшее для тебя сейчас — вернуться на родину, где люди до сих пор живут проповедуемым тобой Учением. Разве это плохо — дожить свой век легко и просто? Неторопливо броди в своё удовольствие среди персиковых деревьев в саду и задумчиво вглядывайся в их кроны, молодые и цветущие…
Атар вдруг отчетливо почувствовал сладкий запах далёкой родины. Перед глазами проплыли картинки раннего детства, лицо отца…
— Подумай, — не унималась навь, — конечно, вслед за старостью всё равно приходит смерть, но если ты встретишь её там, то это произойдёт легко и просто, а если здесь!.. Поверь мне, на родине умирать всегда приятнее, чем на чужбине. Ведь сказано же в ваших Ведах: «Не покидайте курганов Предков…». Скажи, кто придёт тут к твоей могиле, кто вспомнит имя погребённого не как раньше — в кроде[iv]— а уже по-новому, в земле?
Невзрачный холмик над тобой быстро зарастёт травой, а вскоре и вовсе пропадёт. Сверху будут пастись коровы, мало того, они ещё и гадить станут тебе на голову. Если не веришь мне, полистай на досуге звёздные карты. Полистай — и ты увидишь тень зловещей звезды прямо на солнце твоего рождения. Просто ужас…!
— Ты же знаешь, я не отступлю.
— Не уверен, — стоял на своём демон. — Просто сейчас пришло время в очередной раз сделать свой выбор. Заметь: не мы, а ваши всемогущие Боги определили эти важные вехи в судьбе каждого мыслящего существа — «выборы». Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, это звучит так: «Выбор есть всегда». Как тебе известно, сами Боги определяют в этом деле и разнообразных помощников или посланников, как добрых, так и недобрых. Видишь? Так что я послан к тебе вполне легально.
У каждого, знаешь ли, своя работа, своё ремесло. У меня своё — у тебя твоё. Даже Богиня Макошь — и та трудится день и ночь. Плетёт несчастная старушка с дочерьми свои коврики Судьбы от порога до порога выбора. Кому мягкие, кому жёсткие...
Завтра,
— Ну, наконец-то снова начал пугать, — спокойно ответил Атар, — а то я уже стал думать, что вы с Мороком поменялись местами. Уж больно искусно ты ведёшь неправую игру. Смотри, не переусердствуй, срывая древние печати Знаний. Будет грыжа, как у Чёрнобога.
— Глупец! — взорвалась приступом бешенства навь, и в его глазах вспыхнуло пламя Пекла. — Что ты о себе возомнил? …Подыхай же тогда, глотая собственную кровь, чтобы хоть на миг продлить предсмертное дыхание!
Атар привстал и, прикрываясь спасительным щитом, смело сделал два шага вперёд.
В момент, когда щит Вакшьи должен был коснуться демона, тот вдруг исчез. Небо снова выгнулось голубым куполом, а тёплый, лёгкий ветер продолжал гнать золотые пшеничные волны к далёкому горизонту.
Парсу вдруг стало так легко, что он, недолго думая, оттолкнулся от земли и полетел, поднимаясь всё выше и выше над хлебными волнами. Под его ногами мелькали острые вершины елового леса, потом снова пошли поля, поля...
Вдруг он заметил копошащуюся у земли стаю чёрных птиц. Атар опустился ниже. Открывшаяся картина заставила его онеметь. Впереди лежало безкрайнее поле, устланное от края до края человеческими телами. Словно скошенная неумелой рукой перезревшая трава, щетинясь торчащими из земли копьями и тонкими пиками с потрёпанными воинскими стягами, припав к жирной, чёрной земле, спало мёртвым сном неисчислимое войско.
Снующие вокруг спящих вороны и дикие псы жадно насыщали свою плоть, ловко отхватывая куски живого, тёплого мяса от обездвиженных неведомой Силой человеческих тел. Внезапно в голове Атара зазвучали слова древнего поэта Аль Магамата. Парс был уверен в том, что уже давно забыл этот стих, услышанный ещё в детстве в величественном храме Тиштара:
…канула ночь, и открыли лучи,
Словно ключи,
Кровавый восход…
Сон, сваливший целый народ,
Под пылью забвенья прятала тень.
«Сон», — скажет кто-то, а я скажу — лень.
Страх всё побеждает,
Гнёт твою голову к тупости.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше трусости!
Глупость страх рождает,
Толкает невежеством к трусости.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше глупости!
Лень трусость рождает,
Та гнёт перед ней колени.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше лени!
Пороками Зло повелевает,
Сжигает Души дотла.
Кто, как не ты, в тебе решает?
Будь выше Зла![v]
Едва прозвучали последние слова, в небе раздался высокий и чистый звон. Атар был просто изумлён. И каким же благородным должен быть металл столь сладкозвучного колокола? Звездочёт Атар Ари знал о том, что такой звон слышен с Небес только в дни великих битв. Это воины прошлого призывают потомков к оружию.
И вдруг в чернеющую позади парса полосу леса ударила молния. Из ослепительной вспышки появился вооружённый всадник. Над его головой, словно радужная корона, сияло божественное свечение. Он привстал в стременах и поднял к небу огненный меч. В тот же миг из булатного клинка вырвался ослепительный луч света и ударил в голубую бездну. Воздух повторно наполнился звоном. Голос тысячи колоколов, отразившись от небесной тверди, рухнул на спящую землю.