Чандрагупта
Шрифт:
и пришлым мудрецам воздавались почести по достоинству. Но по мере того как слава о щедрости и
гостеприимстве Дханананда распространялась по всей Индии, все больше бесприютных пандитов приходили
искать здесь для себя убежища. И так как среди вновь пришедших многие были ученее и мудрее, чем прежние
советники раджи, теперь традиционные состязания в учености часто кончались яростными спорами, и радже
нередко приходилось краснеть за своих приближенных.
Перед приходом Вишнушармы
и появление нового человека послужило причиной для вспышки. Началось с того, что Вишнушарма сам,
никому не сказавшись, вошел во дворец раджи. До сих пор при дворе было принято, что всякого нового пандита
вводил и представлял кто-нибудь из старых членов царского совета. Но Вишнушарма, столь славный мудрец,
принадлежащий к роду риши Джамадагни2, не нуждался ни в чьем покровительстве. Полагая, что если в нем
есть истинные достоинства и добродетели, то раджа и так их оценит, Вишнушарма, как риши Дурваса 3, прямо
вошел в собрание и благословил раджу. Приветственный стих он сочинил сам и произнес его так торжественно
и твердо, что все присутствующие застыли в изумлении. По смелости его поведения, по достоинству, с каким он
держался, пандиты сразу поняли, что перед ними необыкновенно сильный духом, сведущий, мудрый брахман, и
сообразили, что если он останется при дворе, то превзойдет всех своей ученостью. Оценив в одно мгновенно,
как невыгодна для них каждая минута его пребывания здесь, пандиты склонились друг к другу и стали
тревожно перешептываться.
А раджа был поражен горделивым спокойствием незваного гостя. Он с готовностью поднялся ему
навстречу, приветствовал его и усадил рядом с собой. Это очень задело царских пандитов — ведь никому из них
до сих пор раджа не оказывал такой чести. Прежде бывало так: вновь пришедшего приветствовал кто-нибудь из
придворных пандитов, а после того, представив радже, указывал ему место среди мудрецов. А тут раджа, будто
забыв о заведенном порядке, сам встретил безвестного пришельца, да еще усадил справа от себя — то есть
сразу вознес над всеми своими пандитамн. И те, конечно, усмотрели в этом поступке столько же чести для
незнакомца, сколько и оскорбления для себя, и тут же стали искать способ отомстить.
1 П у ш п а п у р и — буквально “город цветов”.
2 Р и ш и — мифические великие святые и мудрецы древности. Брахманы возводят свой род к одному из этих риши.
Д ж а м а д а г н и — один из риши.
3 Д у р в а с а , или Дурвасао — один из брахманов древности, известный своим гневливым и вспыльчивым нравом.
Между
сказав ему, что пришел он из Такшашилы, поведал о своей судьбе. Когда он кончил рассказ, со своего места
вдруг решительно поднялся один из советников раджи и сказал:
— Господин, то, что ты приветил нежданного гостя и оказал ему честь, пристало твоей щедрости и
доброте. Однако не сочти за дерзость наши слова — мы под твоей защитой, и мы почтительнейше просим тебя:
подумай, достоин ли этих почестей и будущих даров тот, кто пришел. Сейчас греческие владыки мечтают лишь
об одном — о гибели арийских государств. Они ждут не дождутся прибрать их к своим рукам и очень
рассчитывают на изменников. Только из-за предательства пал Пенджаб Иначе разве смогли бы неверные
разгромить арьев? Сейчас Такшашила в их власти, а неизвестный сам говорит, что пришел сюда из этого города.
Не далее как вчера явился к нам еще один человек, натерпевшийся от жестокостей греков. Он рассказал, между
прочим, что греческий правитель задумал подослать к нам ученого брахмана выведать наши тайны. Ты,
повелитель, поступай, как сочтешь нужным, но подумай о наших опасениях. Этого человека никто здесь не
знает, и он ни с кем не знаком. Как можно быть уверенным, что он не тот самый подосланный? Никто из нас
пока до конца не убежден, что он-то и есть наш тайный враг. Но ведь мы не знаем его, поэтому следует
остерегаться, как бы нам не напоить молоком змею. Прими же наш почтительный совет.
Дханананд был щедр и гостеприимен, к тому же он неустанно заботился о своей славе великодушного
царя. Однако ему была свойственна мнительность, да и греки внушали тревогу, и потому малое в сказанной
речи показалось ему огромным и важным. “В самом деле, — подумал он, — этот брахман так смело вошел к
нам в собрание. И как это я сразу не подумал, что при большой учености следовало бы иметь и побольше
скромности”. И он сказал гостю:
— Я совершенно согласен с тем, на что обратили внимание мои пандиты. Когда ты вошел, я не отказал
тебе в почестях. Но это еще не значит, что ты сможешь остаться на том месте, где сидишь теперь, если не
найдется здесь человека, который бы знал тебя. Я был бы плохим политиком, если бы нарушил принятый
порядок. Так что назови, пожалуйста, человека в Паталипутре, который мог бы поручиться за тебя…
Вспыльчивый нрав брахмана не позволил ему стерпеть оскорбление, и Вишнушарма резко ответил
радже:
— Я не вынес владычества иноземцев и решил, оставив родину, уйти в царство какого-нибудь арийского