Чародей лжи

Семья Мэдофф

Берни Мэдофф, основатель инвестиционного фонда Bernard L. Madoff Investment Securities

Рут Мэдофф (урожд. Альперн), его жена

Марк Мэдофф, их старший сын (р. 1964)

Эндрю Мэдофф, их младший сын (р. 1966)

Питер Мэдофф, младший брат Берни Мэдоффа

Шейна Мэдофф, дочь Питера

Роджер Мэдофф, сын Питера

Ральф Мэдофф, отец Берни Мэдоффа

Сильвия Мэдофф (урожд. Мантнер), мать Берни Мэдоффа

Сотрудники Bernard L. Madoff Investment Securities

Элинор Скиллари, секретарь Берни Мэдоффа

Ирвин Липкин, первый нанятый Мэдоффом сотрудник

Дэниел Бонвентре, начальник операционного отдела

Фрэнк Дипаскали, менеджер семнадцатого этажа

Аннет Бонджорно, его коллега

Джоанн (Джоди) Крупи, его коллега

Джером О’Хара, программист

Джордж Перес, его коллега и сосед по кабинету

Дэвид Кугел, трейдер по арбитражным сделкам

Бухгалтеры

Сол Альперн, отец Рут Мэдофф

Фрэнк Авеллино, коллега и преемник Альперна

Майкл Бинс, многолетний

деловой партнер Авеллино

Джером (Джерри) Горовиц, один из первых партнеров Альперна и бухгалтер Мэдоффа

Дэвид Фрилинг, зять и преемник Горовица

Пол Конигсберг, бухгалтер на Манхэттене

Ричард Гланц, юрист, сын давнего сотрудника Альперна

Частные инвесторы и поставщики клиентов

Мартин Дж. Джоэл-младший, нью-йоркский биржевой брокер

Норман Ф. Леви, нью-йоркский воротила рынка недвижимости

Карл Шапиро, филантроп из Палм-Бич

Роберт (Боб) Джаффи, зять Карла Шапиро

Джеффри Пикауэр, нью-йоркский тайный инвестор

Уильям Д. (Билл) Забел, личный адвокат Пикауэра, сотрудничавший с ним на протяжении двадцати лет

Мендель (Майк) Энглер, биржевой брокер из Миннеаполиса

Говард Сквадрон, видный манхэттенский адвокат

Фред Уилпон, владелец бейсбольной команды New York Mets

Основные инвестиционные источники (США)

Стенли Чейз, инвестор, Беверли-Хиллз

Джеффри Такер, соучредитель Fairfield Greenwich Group

Уолтер Ноэл-младший, соучредитель Fairfield Greenwich Group, партнер Такера

Марк Маккифри, главный юрисконсульт Fairfield Greenwich Group

Амит Виджаверджья, директор по управлению рисками Fairfield Greenwich Group

Дж. Эзра Меркин, крупный финансист на Уолл-стрит

Виктор Тайхер, бывший инвестиционный консультант Меркина

Сандра Манцке, инвестиционный управляющий пенсионного фонда

Роберт И. Шульман, ее прежний партнер

Зарубежные инвесторы и промоутеры

Жак Амселлем, французский инвестор

Альбер Игуэн, закулисный финансовый консультант из Парижа

Патрик Литтэ, менеджер французского хедж-фонда

Рене-Тьерри Магон де ля Вилльюше, его партнер

Соня Кон, австрийский банкир, основатель Bank Medici

Карло Гроссо, управляющий фондами Kingate, Лондон

Родриго Эченике Гордильо, директор Banco Santander, Мадрид

Фонд Cohmad Securities

Морис Дж. (Сонни) Кон, партнер Берни Мэдоффа в Cohmad Securities

Марша Бет Кон, его дочь

Информаторы о нарушениях

Майкл Окрент, автор новостной рассылки элитарного хедж-фонда

Эрин Арведлунд, внештатный автор журнала Barron’s

Гарри Маркополос, специалист по количественному анализу из Бостона

Комиссия по ценным бумагам и биржам, США

Кристофер Кокс, председатель с августа 2005 г. по январь 2009 г.

Мэри Шапиро, его преемник на посту председателя

Х. Дэвид Котц, независимый генеральный инспектор Комиссии

Грант Уорд, чиновник регионального отделения Комиссии в Бостоне

Эд Мэньен, его коллега

Лори Ричардс, начальник одного из отделов Комиссии в Вашингтоне

Эрик Суонсон, юрист Комиссии в Вашингтоне

Эндрю Каламари, главный региональный представитель Комиссии в Нью-Йорке

Меган Чун, юрист Комиссии в Вашингтоне

Симона Су, ее коллега

Уильям Дэвид Остроу, инспектор Комиссии в Нью-Йорке

Питер Лэмор, его коллега

Ли С. Ричардс III, нью-йоркский частнопрактикующий адвокат, назначен ликвидатором фирмы Мэдоффа

Юристы семьи Мэдофф

Айра Ли (Айк) Соркин, адвокат Мэдоффа

Дэниел Дж. Хорвиц, участник команды защиты Мэдоффа

Николь Дебелло, участник команды защиты Мэдоффа

Мауро Вулф, участник команды защиты Мэдоффа

Питер Чавкин, адвокат Рут Мэдофф

Мартин Флюменбаум, адвокат Марка и Эндрю Мэдоффов

Федеральное бюро расследований (ФБР)

Тед Качиоппи, специальный агент

Б. Дж. Кан, его коллега

Федеральная прокуратура Манхэттена

Прит Бхарара, федеральный прокурор по Южному округу Нью-Йорка

Уильям Ф. (Билл) Джонсон, начальник оперативной группы по борьбе с мошенничеством на рынке ценных бумаг и сырьевых товаров

Марк Литт, главный обвинитель по делу Мэдоффа

Лиза Барони, его коллега-прокурор

Корпорация защиты инвесторов в ценные бумаги (SIPC)

Ирвинг Х. Пикард, конкурсный управляющий в деле о банкротстве Мэдоффа

Дэвид Дж. Шиэн, его главный юрисконсульт из фирмы Baker & Hostetler

Федеральные судьи округа Манхэттен

Дуглас Итон, федеральный судья-магистрат

Габриель Горенстайн, федеральный судья-магистрат

Рональд Эллис, федеральный судья-магистрат

Луис Л. Стентон, федеральный окружной судья

Бертон Р. Лифланд, судья в суде по делам о банкротстве

Денни Чин, окружной судья

Ричард Дж. Салливан, окружной судья

Защитники интересов жертв Мэдоффа

Хелен Дэвис Чейтмен, адвокат из Нью-Джерси

Лоуренс Р. Велвел, декан юридического факультета в Массачусетсе

За стеклом двойных дверей в дальнем конце тюремного коридора на мгновение мелькнул заключенный. Едва ли кто-то узнал бы в нем всегда невозмутимого господина с характерным ястребиным лицом, который недавно практически не сходил с телевизионных экранов. И двух лет еще не прошло, а он, кажется, весь уменьшился, съежился, превратился в обычного старикана в очках – к тюремному надзирателю обращается с подчеркнутой почтительностью, беспокойно перетаптывается, стоя перед закрытой дверью в ожидании, когда щелкнет замок и можно будет войти.

С залитого солнцем глухого тюремного двора он в сопровождении помощника начальника

тюрьмы входит в темноватую, невзрачную комнату для свиданий, которая легко затерялась бы в дальнем уголке его прежнего пентхауса на Манхэттене. Обстановка убогая – выцветшие красные пластиковые кресла без подлокотников да низкие коричневатые столы, и освещение сегодня скудное – в комнате одно-единственное, хотя и широкое, окно, а слабую дополнительную подсветку дают только составленные в ряд торговые автоматы.

Когда ему случалось бывать в комнате для свиданий, там всегда было полно народу – и заключенных, и их родственников. Но сегодня утром в помещении на удивление пусто, никого, кроме его адвоката и того посетителя, с которым он наконец согласился встретиться. В соответствии с установленными правилами, заключенный садится лицом к столу охраны, за которым располагается препроводивший его сюда помощник начальника тюрьмы, и разворачивает листок разлинованной бумаги. На листке написанные от руки заметки и несколько вопросов адвокату. Он кладет листок на стол перед собой, разглаживает его.

Стрелки на его светло-коричневых брюках и рубашке с короткими рукавами как лезвие ножа, несмотря на влажность летнего утра. Его волосы теперь подстрижены короче, но он постройнел, и новая стрижка ему идет. Черные кожаные кроссовки начищены до блеска. Он, как всегда, тщательно ухожен, если не считать маленькой потертости на латунной пряжке ремня. И хотя он мало напоминает того упитанного и лучше одетого господина, которого после ареста так часто показывали в новостях, в нем и поныне с первого взгляда ощущается спокойный магнетизм сильной личности.

Более двух часов он отвечает на вопросы, то глядя собеседнику прямо в глаза, то переводя взгляд на пустой тюремный двор за окном сбоку от него. Он говорит негромко, но твердо, с внезапными проблесками остроумия. Самообладание он теряет лишь однажды, когда разговор заходит о его жене. На протяжении всей беседы он кажется неизменно искренним, честным, прямодушным, располагающим к доверию.

Но ведь он всегда производит такое впечатление – даже когда лжет. Это его дар и его проклятие. Именно это позволило ему выстроить самую грандиозную в истории финансовую пирамиду. И это же позволит ему манипулировать фактами и утаивать правду о своем преступлении хоть всю оставшуюся жизнь, если он так решит.

Бернард Л. Мэдофф – заключенный под номером 61727054 – самый известный арестант, содержащийся ныне в Федеральном исправительном комплексе в местечке Батнер (Северная Каролина).

Съезд с федеральной магистрали 85 на Батнер-Кридмор не извещает о том, что где-то здесь расположена тюрьма. Кроме нескольких малозаметных старого образца черно-белых стрелок на перекрестках, в самом Батнере тоже указателей не найдешь. Тюрьмы нет и на карте в местной телефонной книге, так что посетители должны спрашивать дорогу у служащих мотеля.

Извилистый путь от федеральной трассы по проселкам с городскими названиями вроде Тридцать третьей улицы обрамлен увитыми плющом деревьями да невозделанными полями. Тюремный комплекс внезапно выступает из сосняка по правой стороне. Основу комплекса составляют четыре больших здания, расположенных на ярко освещенной днем и ночью вырубке в окружении пойменных лесов и полей.

Справа, у восточной границы комплекса, чуть особняком стоит тюрьма с режимом минимальной строгости, цвета крафт-манильской бумаги, не огороженная стенами или решетками. Слева, почти скрытая от взгляда за густыми рядами деревьев, большая современная тюремная больница, отдельный вход в которую располагается дальше по двухполосной дороге, вьющейся вокруг комплекса. А многоэтажная тюрьма общего режима, облицованная ребристым серым камнем, виднеется прямо в центре комплекса, на небольшом поросшем деревьями холме.

Мэдоффа держат в четвертом корпусе Батнера. Это еще одно место заключения общего режима, слева от главного въезда. К нему ведет короткая дорожка, обрамленная миртовыми деревьями в белом цвету. Низкое здание серого камня похоже на гигантскую костяшку домино. За исключением въездной дороги, оно полностью окружено двойной сетчатой оградой выше самого здания. На ограде переливаются блестящие спирали колючей проволоки. В углу обширного двора почти без деревьев стоит сторожевая башня, и охранники обходят вьющиеся по всему комплексу узкие дорожки, все время зорко наблюдая за слоняющимися заключенными или слишком любопытными посетителями.

Вход в здание – шлакобетонный лабиринт из оборудования для досмотра, шкафчиков для вещей посетителей, телефонов-автоматов и караулок. Система запертых дверей ведет в подобие шлюза. Каждая предыдущая дверь запирается прежде, чем будет открыта следующая. Последняя пара дверей отворяется в широкий белый коридор, ведущий в комнату для свиданий. Коридор безукоризненно чист и весьма неуместно украшен черно-белыми фотоплакатами Энсела Адамса с распахнутыми небесами и вольными просторами.

Как только захлопывается последняя дверь, вас охватывает ощущение полной изоляции. Даже ваш мобильный телефон заперт в шкафчике у входа. Посетителям запрещено передавать записки заключенному, который во время свидания находится под неусыпным наблюдением. Если вы хотите воспользоваться блокнотом, требуется специальное разрешение. Вести магнитофонную запись воспрещено. Подобно лабораторным крысам или муравьиной колонии в стеклянном ящике, заключенные находятся под постоянным наблюдением. Мало кто из американцев способен представить себе такое существование. Телефонные звонки из тюрьмы (всегда за счет вызываемого абонента) нормированы и прослушиваются (записываются). Письма перлюстрируются. Каждый человеческий контакт подлежит контролю, регламентации, ограничению и надзору – включая и сегодняшний.