Чародей поневоле (сборник)

Сташеф Кристофер Зухер

— Тихо, тихо! — замахала руками Гвен.— Малыша разбудите!

Плач, по всей вероятности, донесся из колыбели и по силе звука ничуть не уступал возобновившемуся хныканью Джеффри.

— О, дети! — в отчаянии воскликнула Гвен и бросилась успокаивать одиннадцатимесячного Грегори, а Род попробовал перекричать всеобщий ор.

— Ну, ну, Джефф, ты ничего такого страшного не сделал. Магнус, ну-ка, прекрати! Делать выговоры — это мое дело, а не твое. И приказы отдавать тоже,— добавил он еле слышно.— Делия, милая, это очень хорошо, что ты вот так заступилась

за братика. Но хорошее поведение не должно быть таким громким, договорились? Тс-с! — Он обнял всех троих и крепко прижал к себе.

В другом углу комнаты Гвен качала колыбель. Младенец утихомирился. Род поспешно пропел:

— Дождик-дождик, уходи! К нам попозже приходи!

— Ну, если тебе так хочется, папа…

Магнус выпрямился и на минуту стал очень серьезен.

— Нет, нет. Я же не это хотел сказать… О господи!

Род посмотрел в окно. Шум дождя стих, выглянуло солнце.

— Магнус! — в отчаянии проговорила Гвен,— Что я тебе говорила насчет баловства с погодой?

— Но ведь папа этого хотел! — горячо возразил Магнус.

— Ну, сказал в неподходящий момент,— неохотно согласился Род.— Но нельзя же, чтобы было так, как хотим только мы, сынок. Есть ведь и другие люди, которым дождик нравится.

И потом, он нужен всем, даже тем, кто его не любит,— крестьянам особенно. Так что верни его поскорее, будь хорошим мальчиком.

Магнус тяжко вздохнул, вложив в этот вздох все свое отношение к непоследовательности мышления взрослых, затем наморщил лоб… и дождевые капли снова зашлепали за окном. Корделия и Джеффри явно расстроились. Они-то думали, что уже можно выбежать из дома и поиграть.

— Да, погодка в последнее время стала какая-то странная,— задумчиво заметил Род, подойдя к окну.

— Что верно, то верно,— согласилась Гвен. Она подошла к мужу, прижав к груди маленького Грегори.— Ума не приложу, как ему это удается. У меня бы целый час ушел на то, чтобы разогнать столько туч.

— Что ж, придется этот талант внести в перечень необъяснимых способностей нашего сыночка.

Род обернулся и глянул на Магнуса — коренастого мальчика в рубахе и лосинах. Магнус сжал в руке рукоять кинжала. Волосы у него в последнее время потемнели, приобрели оттенок темной меди. Избавившись от детской пухлости, он обзавелся дерзко выступающим подбородком, который к наступлению зрелости грозил обратиться в нечто весьма и весьма суровое. Однако Род по-прежнему видел в сыне очаровательного и хитрого озорника. Странно даже было подумать, что талантами Магнус уже превзошел мать и уж тем более отца, поскольку Род обладал только знаниями и умом, ну и еще конем-роботом с компьютерным мозгом. А Магнусу уже сейчас ума было не занимать.

Как, собственно, и остальным детям Рода и Гвен. Корделия, пламенноволосая и тоненькая, как эльфийка, была уменьшенной копией Гвен. Златовласый маленький крепыш Джеффри наверняка должен был вырасти силачом, а вот Магнус, скорее всего, обещал вытянуться и стать поджарым. Вряд ли золотые кудряшки Джеффри могли потемнеть, с волосами Магнуса

это уже произошло. Голубые глаза Джеффри, казалось, показывали тем, кто смотрел в них, глубины его души, а крепко скроенный подбородок был словно создан для того, чтобы выдерживать апперкоты.

Светловолосый пухленький Грегори — хотя и не настолько пухленький, насколько следовало бы быть младенцу его возраста, был слишком спокоен и сдержан и крайне редко улыбался. Если учесть, что ему еще и года не исполнилось, такое поведение выглядело поистине загадочным, и именно Грегори более других детей беспокоил Рода на фоне непроходящего беспокойства.

Каждый из его детей был одарен настолько, что и Иов лишился бы терпения!

В дверь постучали.

Гвен бросила на мужа удивленный взгляд.

У Рода противно засосало под ложечкой. Он шагнул к двери. Стук в дверь означал беду. Видимо, пришел конец его покойной семейной жизни.

Род открыл дверь и обнаружил за нею именно того, кого и ожидал обнаружить,— чародея Тоби, которому уже перевалило за двадцать. Тоби по обыкновению очаровательно улыбался. Ливрея королевского гонца ему была очень к лицу.

— Приветствую тебя, Великий Чародей! Как ты поживаешь?

— Напряженно, как водится,— улыбнулся Род. При взгляде на Тоби невозможно было удержаться от улыбки,— Ну, входи же.

— Я всего лишь на мгновение. Одна нога здесь, другая там. Спешные дела, надо лететь.— Тоби переступил порог и стянул с головы шапку,— Доброго тебе дня, прекрасная Гвендилон. Твоя красота цветет, как всегда!

— Дядя Тоби! — хором вскричали дети и со всех ног кинулись к гостю.

Род загородил чародея рукой, а тот принялся восклицать:

— Ой-ой-ой, не надо так торопиться! Ну, как у тебя дела, Джеффри, мой карапуз? Корделия, маленькая красотка, ты похитила мое сердце! Магнус, голубчик!

— Что ты мне принес, дядя Тоби?

— Можно, я поиграю с твоим мечом, дядя Тоби?

— Тоби! Дядя Тоби! А кофетки пинес?

— Ну, ну, дети, дайте же бедняге отдышаться! — Гвен заботливо и нежно отвела детей от гостя.— Тоби, пирога и пива ты все-таки отведаешь.

— Ох, боюсь, что придется отказаться, прекрасная Гвендилон,— вздохнул Тоби.— Сказав, что мне надо лететь, я не пошутил. Королева Катарина в гневе, а король в тревоге.

— О! — Гвен бросила взгляд на Рода, и по лицу ее промелькнула тень.— Что ж, мне грех жаловаться. Ты целую неделю пробыл дома.

— Что делать, милая… Назвался груздем, как говорится, полезай в кузов,— вздохнул Род.— Боевая готовность двадцать четыре часа в сутки и всякое такое…— Он обернулся к Тоби: — Так что же происходит?

— Я знаю одно: меня отправили к тебе с наилучшими пожеланиями от их величеств, одно из которых состоит в том, что тебе желательно поторопиться.— Тоби понимающе склонил голову.— Однако мне известно, что лорд аббат спешит в Раннимед.

— Ага, стало быть, между Церковью и троном нелады, верно? Тогда мне не помешало бы получить от Туана небольшой вводный инструктаж.