Чародей поневоле (сборник)
Шрифт:
— О, несомненно, поторопитесь, и не тратьте время на то, чтобы просить прощения у болтливого старика! Да благословит вас Господь, лорд Чародей!
— Благодарю вас, милорд!
Род развернулся на каблуках и опрометью метнулся к двери в сопровождении Тоби.
— Ты все-таки постарайся не возникать вот так… резко, когда поблизости священник,— посоветовал Род юному колдуну.— Они, знаешь, на этот счет люди нервные.
Глава четвертая
— Интересно, что ждет меня на этот раз? — пробормотал отец Эл, мчась по подземному туннелю в пневматической кабине вместе с десятком
Вот почему ему пришлось отправиться в скоростное путешествие по туннелю. Единственным утешением было то, что ему не пришлось проходить таможенный досмотр, так как он продолжал находиться внутри станции. Ну и еще радовала скорость — кабинка мчалась по туннелю, одолевая два с половиной километра за три минуты. Так что весь путь кабинка могла бы проделать менее чем за минуту, если бы компьютер не ограничивал ускорение и торможение до полутора g в начале и конце трассы. Учитывая обстоятельства, отец Эл был готов на все ради быстроты и, наверное, не задумываясь, ответил бы «да», даже если бы его предупредили о том, что он в итоге превратится в подобие тоненького слоя зубной пасты на лобовом стекле кабинки. У него ушло пять минут на поиски нужного туннеля и еще четыре минуты на ожидание кабинки.
При торможении священника качнуло вперед, но, как только кабинка окончательно остановилась, он обрел равновесие. Двери с шипением открылись, и вот отец Эл уже устремился вперед, прокладывая себе путь сквозь толпу.
— Прошу прощения… Извините… Прошу извинить меня, мадам… О боже! Простите, я вам на ногу наступил, сэр…
Но вот наконец он выбрался из толпы и, судорожно сжав ручку чемодана, встал перед табло отправления. Минуты бежали издевательски быстро, а ласковый безличный голос откуда-то сверху оповещал пассажиров о том, что рейс номер сто десять до беты Кассиопеи отправляется от одиннадцатого причала и что пассажиров просят срочно занять свои места.
Наконец двери кабины лифта с шипением разъехались в стороны. Отец Эл, сдерживаясь из последних сил, дождался, пока из кабины выйдут пассажиры, и, как только она освободилась, бросился внутрь. Он совершил ошибку, войдя первым: следом за ним в кабину втиснулись еще пятеро человек. Двери закрылись, и отец Эл, опомнившись, принялся протискиваться обратно.
— Простите… Извините… Я очень тороплюсь… Простите, сэр, но мой рейс вот-вот отправится, а следующего ждать так долго…
Но вот двери открылись, и отец Эл выбежал из кабины и помчался вперед, одним глазом поглядывая по сторонам во избежание столкновений, а другим читая табло. Ага! Вот они! Выходы на посадку с десятого по пятнадцатый и стрелочка-указатель влево! Священник развернулся с проворностью кометы, облетающей Солнце, и ринулся вперед, оставляя позади пышный хвост в виде отдавленных ног, ушибленных локтей и разгневанных воплей.
Одиннадцатый выход! Отец Эл резко затормозил, бросился к дверям и вдруг, к своему ужасу, увидел, что они заперты! С упавшим сердцем он посмотрел вверх и увидел, как тает вдали светящаяся точка — то горели огни святого Эльма, окружавшие корабль, который вел вперед планетарный двигатель.
На миг отец Эл впал в отчаяние, но в следующее мгновение совладал с собой и расправил плечи. С какой стати ему было
Однако табло отправления придерживалось на этот счет противоположного мнения. Следующий рейс до беты Кассиопеи отправлялся через неделю! Отец Эл смотрел на табло, не веря своим глазам. В ушах у него звучало предупреждение Йорика — он должен был торопиться. Род Гэллоугласс должен был исчезнуть, а отцу Элу во что бы то ни стало следовало исчезнуть вместе с ним!
И тут в глубине сознания священника зародилось ужасное подозрение. Конечно, наверняка судить было рано… Если бы препятствия возникли на его пути трижды, можно было бы не сомневаться в том, что ему упорно мешает враг, но пока что неудачи постигли его только дважды… Род Гэллоугласс вот-вот должен был открыть в себе какую-то необычайную силу, и, вероятно, в его складе характера была какая-то слабость, как у всякого человека, какой-то серьезный минус — наверняка надежно спрятанный, но от этого никуда не девающийся. Этой слабости вполне могло хватить для того, чтобы его душой завладели и переориентировали ее на злые дела, и эти злые дела тоже были бы надежно замаскированы и хорошо продуманы — настолько надежно и хорошо, что в них почти невозможно было бы признать злые дела, но от этого они не стали добрыми. Он мог бы стать могущественным орудием в руках Зла, а мог бы стать могущественной силой Добра, если бы кто-то вовремя указал ему на нравственные просчеты и помог от них избавиться.
Определенно, шансы сил Зла значительно возросли бы, если бы отец Эл не добрался вовремя до Рода Гэллоугласса.
А осуществить подобный замысел силам Зла было очень даже легко и просто: для этого вполне хватало того, чтобы он пропустил нужный рейс и прибыл на Грамерай слишком поздно! А уж для этого силам Ада нужно было только немножко помочь естественной людской извращенности. Быть может, капитан корабля пребывал в дурном расположении духа и решил не ждать ни секундой больше положенного, хотя один из пассажиров, заказавших себе место, еще не прибыл… Быть может, диспетчер кос-мопорта в этот день с кем-то поругался и из всех рейсов выбрал именно этот, и именно его загнал на терминал, расположенный на двести двадцатом градусе южной широты вместо сорокового северной. Короче говоря, закон Финагля — этот универсальный закон подлости — торжествовал. Извращенность вселенной приближалась к максимуму.
Отец Эл развернулся на каблуках и зашагал к центру терминала.
Добравшись до центральной зоны, священник побрел вдоль торгового ряда. Церковь делала все, что было в ее силах, дабы все ее члены имели доступ к таинствам, в какой бы немыслимой дали от Терры они ни находились, а особенно там, где они наиболее нуждались в утешении и укреплении духа. Один орден обращал на эту проблему особое внимание. Наверняка без внимания не осталась такая крупная станция на пути космических лайнеров…
А ют и то, что искал отец Эл… Занавешенное окошечко, а над ним — табличка: «Часовня Святого Франциска Ассизского». Отец Эл вошел в часовню через двустворчатые двери, окинул взглядом ряды пластиковых скамей, алую ковровую дорожку, простой стол в алтаре на невысоком возвышении, а над столом, на обитой деревом стене — распятие. С плеч его словно тяжкая ноша спала. Он пришел домой.
Францисканцы оказались, как и следовало ожидать, очень приветливы и гостеприимны. Однако после того, как отец Эл объяснил, в чем нуждается, возникла некоторая неловкость.
— Отслужить мессу? Сейчас? Позвольте со всем уважением напомнить вам, святой отец, что сейчас шесть часов вечера.
— Но наверняка у вас служат и вечерни.
— Только вечером по субботам и накануне праздников.
— Боюсь, это воистину необходимо, святой отец,— и отец Эл подал францисканцу рекомендательное письмо от Папы.— Быть может, это послание поможет прояснить положение.