Чародей поневоле (сборник)
Шрифт:
— Ваше святейшество! Люди стоят, преклонив колени, по всей Италии и призывают священников!
— Звонили из правительства Италии, ваше святейшество! Передают наилучшие пожелания и заверения в вечной дружбе!
— Ваше святейшество,— хрипло проговорил брат Энсон. — отец Видикон мертв.
Конечно, впоследствии его канонизировали — ведь не было ни малейших сомнений в том, что он погиб за веру. Но чудеса начались сразу же.
В Париже один программист-компьютерщик возился с одной очень хитрой программой, которая почти наверняка не должна была сработать. Но он помолился отцу Видикону и попросил того замолвить за него словечко перед Господом, и программа прошла как по маслу.
Арг Ролино,
Служба наземного слежения за системой спутниковой связи наблюдала за только что запущенным спутником, когда вдруг он исчез с экранов радаров. «Отец Видикон, спаси нас от Мэрфи!» — возопил диспетчер, и спутник снова появился на экранах.
Чудеса? Доказать трудно. В любом случае могло иметь место совпадение. При работе с электронным оборудованием всегда возможны такие случайности. Однако шли годы, и инженеры, программисты и техники по всему миру стали читать молитвы, и этими молитвами были спасены многие проекты и программы, и, само собой, по миру поползли слухи. И в тот день, когда Папа объявил, что отец Видикон причислен к лику святых, в каждой компьютерной комнате, в каждой пультовой кабине по всему миру были развешаны плакаты: «Святой Видикон Катодский, моли Бога о нас!»
— Вот так погиб святой Видикон, совершив самопожертвование и обратив порочность против самого себя,— Отец Эл медленно повел головой, стараясь заглянуть в глаза каждого из тех, кто собрался в часовне,— Итак, братья и сестры мои, когда вы впадаете в искушение совершить порочное деяние, молитесь же святому Видикону, дабы он просил о вас Господа Всемогущего, дабы тот даровал вам благодать свою и помог обратить эту порочность против нее же самой, как свершил это святой Видикон. Если вы — мазохист, и чувствуете искушение отыскать кого-то, кто причинил бы вам боль, проявите еще большую порочность — откажите себе в удовольствии, которого так долго жаждете! Если вы ощущаете искушение совершить кражу, постарайтесь уговорить банковский компьютер снабдить вас деньгами, снятыми с вашего собственного счета! Если вас настиг соблазн уничтожить вашего заклятого врага, скажите ему доброе слово — он утратит рассудок, гадая, что вы такое против него замыслили!
Один из бизнесменов нервно заерзал на скамье.
Отец Эл глубоко вдохнул.
— Вот так мы можем взять силу тяги к порочности и употребить ее для укрепления душ наших, на добрые дела.
Собравшиеся выглядели несколько смущенно, и отец Эл не мог их винить. Вряд ли проповедь получилась стройной и связной. Но и какой она могла получиться в столь импровизированной обстановке? Он видел, что многие искренне изумлены, но что изумление быстро сменяется задумчивостью. По крайней мере, не все зерна упали на каменистую почву.
Отец Эл поспешно перешел к Символу веры, а затем произнес главную молитву мессы:
— Господи, если будет на то воля твоя, позволь духу твоего верного слуги, святого Видикона Катодского, даровать силу и защиту смиренному члену ордена, основанного в честь него, в борьбе с силами порочности, осаждающими Твою Святую Церковь, обрати их против них же самих, против тех, кто ищет сокрушения Церкви, кто воюет со святостью и свободой души. Аминь.
Потом все пошло легко и просто. Отец Эл сумел расслабиться и позволил себе забыть о тяготах сиюминутности. Таинство службы поглотило его целиком. Как обычно, произнесение мессы подарило ему ощущение необычайной теплоты, и вскоре для него перестало существовать что либо, кроме гостии, вина и благоговейно притихшей паствы. Удивительно, многие были готовы к причастию, но, на счастье, один францисканец стоял наготове в ризнице. Он поспешно отпер дарохранительницу и вынул чашу — так что отец Эл сумел
А потом прихожане, напевая молитву причастников, удалились, и отец Эл остался один, со светлой грустью, всегда посещавшей его по окончании мессы, и с мыслью о том, что до следующей службы нужно ждать двадцать четыре часа…
Впрочем, он был не совсем одинок. Францисканец подошел к нему, шурша грубой сутаной.
— Очень прочувствованная месса, святой отец. Однако очень необычная была проповедь и очень необычное прошение.
Отец Эл устало улыбнулся.
— И обстоятельства, вследствие которых я произнес эту проповедь и это прошение, также весьма и весьма необычны, уверяю вас, святой отец.
Отец Эл уже был готов вернуться в зону посадки, когда вдруг ожили динамики системы оповещения пассажиров. Голос диктора сопровождался воем сирены:
— Просьба ко всем пассажирам немедленно покинуть зону. Возникла опасная ситуация. Корабль возвращается в порт с повреждением системы управления. Просьба к пассажирам немедленно покинуть зону посадки.
Диктор повторял и повторял объявление, но отец Эл уже был в пути к главному терминалу. Особо поспешить ему, правда, не удалось: работники космопорта тянули по коридору красный аварийный кабель и не слишком торопились — вели себя так, словно ничего необычного не происходило. Однако, заглядывая им в глаза, отец Эл убеждался: положение сложилось крайне нетипичное. «О Господи,— беззвучно молился отец Эл,— я ведь просил только помощи себе, а не несчастья другим!»
Он бросился к ближайшему видеоэкрану.
Аварийные бригады занимали свои места, загорались янтарные цепочки бегущих посадочных огней. Обнажились жерла пушек, готовых по команде забрызгать пеной герметика любые прорехи в обшивке звездолета или станции. Поблизости от посадочной площадки курсировал катер-неотложка.
Вдали появилась святящаяся точка и быстро превратилась в диск.
Затем диск разросся в сияющий шар, и этот шар заполнил собой четверть черного бархатного поля темноты, оброс параболическими тарелками антенн. Затем нарастание размеров шара прекратилось, он приближался все медленнее и медленнее. Аварийные бригады сохраняли почтительное расстояние и полную боевую готовность. Лайнер нависал над ними, он уже закрыл собой все небо. И вот уже передняя часть обшивки ушла за края экрана. Отец Эл внимательно прислушивался, но не слышал ничего. Он только ощутил, как едва заметно дрогнул пол у него под ногами — громада звездолета пристыковалась к положенному причалу. Священник испустил вздох облегчения. Что бы там ни стряслось с системой управления, в отношении стыковки она сработала отлично.
Отец Эл отвернулся от экрана и увидел, что служащие убирают аварийный канат и руки их при этом едва заметно дрожат.
— Простите,— обратился отец Эл к ближайшему из служащих,— какой это корабль только что пришвартовался?
Служащий обернулся.
— Так это лайнер, что стартовал к бете Кассиопеи, святой отец. Какая-то там у них мелкая заморочка с системой управления вышла. Правда, могли бы и дальше со спокойной совестью лететь. Но наша линия любит подстраховаться, знаете — зачем лишний раз рисковать?
— Это мудро,— отметил отец Эл.— С космосом шутки плохи.
Служащий усмехнулся.
— Отрадно, что вы это понимаете.
— О, прекрасно понимаю. Для меня это поистине счастливая случайность. Ведь я должен был лететь на этом лайнере, но мой корабль с Терры немного опоздал.
Служащий кивнул.
— Да уж, вам точно повезло. Следующий-то рейс до беты Кассиопеи — через неделю.
— Да-да, я в курсе. Вы могли бы передать кому следует, что есть опоздавший пассажир?
Через шесть часов инженеры нашли и заменили вышедшую из строя микросхемку, и отец Эл водворился на свое место в салоне и со вздохом облегчения защелкнул пряжки привязного ремня, произнося благодарственные молитвы Господу и святому Видикону.