Чародей поневоле (сборник)
Шрифт:
Род лежал на спине и любовался позолоченными солнцем облаками, плывшими по безмятежно голубому небу, и сам не заметил, как заснул.
Проснулся он довольно внезапно и некоторое время лежал не шевелясь и гадая, что разбудило его. Он перебрал весь список ощущений, пытаясь понять, которое из них сработало подобно будильнику в его подсознании.
Кто-то находился совсем рядом.
Род резко открыл глаза. Все его мышцы были напряжены и готовы к драке.
Взгляд его уперся в женскую грудь, кокетливо приоткрытую низким вырезом
Оторвав глаза от этого пасторального зрелища, что потребовало от него недюжинных волевых усилий, Род увидел огромные глаза цвета морской волны, участливо глядящие на него. Глаза были влажные, с длинными ресницами.
Потом Род мало-помалу рассмотрел все остальное: выгнутые дугами брови, вздернутый веснушчатый носик, широкий рот, пухлые алые губы, округлое лицо, обрамленное длинными волнистыми рыжими волосами.
Губки были надутые, а глаза встревоженные.
Род улыбнулся, зевнул и потянулся:
— Доброе утро.
Надутые губки улыбнулись.
— Доброе утро, прекрасный господин.
Девушка сидела возле Рода, упершись в сено одной рукой, и пытливо вглядывалась в его глаза.
— Что же это вы тут почиваете один-одинешенек, господин, когда поблизости женщина только и ждет, чтобы вы кликнули ее?
Род почувствовал себя так, словно в его кровь плеснули какой-то горькой пакости. Его зазнобило, и не сказать, чтобы это был приятный озноб.
Он улыбнулся, всеми силами постаравшись придать улыбке теплоту:
— Благодарю тебя, девушка, но мне нынче не до услад.
Она усмехнулась, но лоб ее по-прежнему был нахмурен.
— И вам спасибо за вашу учтивость, господин, но только слова ваши мне не совсем понятны.
— Почему же,— вздернул брови Род.— Неужто это так уж невозможно, чтобы человек отказался от любовных утех?
Девушка гортанно хохотнула:
— О, отчего же невозможно? Возможно, милорд, да только случается редко. И с крестьянами редко случается, а уж с лордами — и того реже.
— Я не лорд.
— А все-таки человек благородный, это сразу видно. И поэтому кому, как не вам, девушками интересоваться?
— Вот как? — хмыкнул Род.— И почему же?
Девушка печально усмехнулась.
— Да потому, милорд, что крестьянин боится, как бы его ненароком не оженили против его юли, а лорды такого вовсе не боятся.
Род сдвинул брови и рассмотрел девушку более внимательно. При ближайшем рассмотрении она оказалась не так уж молода. Наверное, ей было лет двадцать девять — тридцать. А для крестьянки при таком общественном строе остаться незамужней в тридцать лет…
Он протянул руку:
— Поди ко мне, красотка.
На миг в глазах девушки зажглась надежда, но тут же сменилась решимостью. Она со вздохом упала в сено рядом с Родом, легла на бок, опустила голову на его плечо.
«Надежда…— думал Род, чувствуя, как девушка все теснее прижимается к нему.— Оставь надежды, отбрось их прочь…»
Он поежился. Девушка
— Вы озябли, милорд?
Он повернулся к ней, улыбнулся, и его вдруг охватило несказанное чувство благодарности — настолько сильное, что ком к горлу подступил. Род крепко обнял девушку, прижал к себе и прикрыл глаза, чтобы лучше насладиться прикосновением ее тела. Аромат вскружил ему голову — о нет, не аромат розового масла или сирени, а просто солено-сладкий запах женщины.
Боль, о существовании которой он и не догадывался, вдруг отступила.
Девушка льнула к нему. Она сжала в пальцах ткань его камзола, уткнулась лицом в плечо.
Но вот мало-помалу Род расслабился, мышцы его обмякли. Он лежал неподвижно, позволив своему сознанию впитывать окружающий мир. Издалека доносилась птичья трель, ветер о чем-то шептался с листвой деревьев, посвистывал в переплетениях лоз изгородей. Где-то совсем рядом в сене стрекотал кузнечик.
Девушка лежала рядом — мягкая, податливая, руки ее тяжело давили на грудь Рода.
Род не открывал глаз. Солнце пробивалось сквозь ресницы, и он лежал как бы окутанный алым светом и «видел» мир слухом.
Зашуршало сено. Девушка отстранилась и села. Наверное, сидела и смотрела на него сверху вниз. В глазах — боль, губы дрожат, по щеке стекает слеза.
Жалость охватила Рода. Жалость к девушке и злость на себя. Разве она виновата в том, что сейчас ему хотелось только покоя, а никак не любовных утех?
Род открыл глаза, повернулся на бок и осторожно взглянул на незнакомку.
Но нет, в ее взгляде не было обиды, только глубокое, серьезное понимание и забота.
Она стыдливо притронулась к щеке Рода кончиком пальца — легко, почти не касаясь кожи. Он взял ее за руку, прижал к щеке и поразился тому, какая маленькая у нее рука.
Снова закрыл глаза, крепче сжал ее руку.
Вдалеке замычала корова, ветер растревожил поле пшеницы.
Голос девушки прозвучал тихо и очень нежно:
— Милорд, делайте со мною что хотите. Большего я не прошу.
«Большего я не прошу…» Любви, она хотела любви, пусть всего на минуту, пусть за ней по пятам кралась разлука, пусть, оглянувшись назад, она поймет, что то была вовсе не любовь, а похоть. Пусть ей достались бы только тоска и боль, но она отчаянно хотела любви.
Род смотрел в ее глаза — в них стояли слезы.
Он снова закрыл глаза и увидел лицо Катарины, а рядом с нею — лицо Туана. Он придирчиво всмотрелся в эти лица и признался себе в том, какая это чудесная пара — прекрасная принцесса и галантный молодой рыцарь.
А потом рядом с лицом Туана возникло его собственное лицо, и некая часть разума Рода приказала: «Сравни!»
Пальцы Рода судорожно сжались, он услышал, как бедная крестьянка негромко вскрикнула от боли.
Он разжал пальцы, посмотрел на нее. И рядом с ней отчетливо увидел лицо Катарины.