Чародей поневоле (сборник)
Шрифт:
Через полчаса лошадей пустили рысью, а к рассвету старый герцог уже устал настолько, что с трудом держался в седле.
Честно говоря, и Род был не в лучшей форме. Поравнявшись с герцогом, он сказал:
— Вон на том поле есть стога, милорд. Нам нужно остановиться и передохнуть. Скоро рассвет, а при свете дня нам ехать опасно.
Логир, полусонно моргая, поднял голову:
— О да, да. Конечно.
Он натянул поводья своего коня. Род и Том последовали
Преодолев придорожную изгородь, спутники направили лошадей к ближайшему стогу. Род спешился и успел подхватить герцога, иначе бы тот без сил соскользнул наземь. Большой Том расседлал коней и пустил пастись, а Род отвел (даже, скорее, отволок) старого аристократа к стогу, после чего втащил его наверх.
Уложив Логира на мягкое сено, Род отошел в сторонку и еле слышно проговорил:
— Векс.
— Да, Род.
— Уведи своих сородичей подальше отсюда — куда-нибудь в такое местечко, где бы вас троих было трудно заметить, а на закате возвращайтесь сюда.
— Хорошо, Род.
Род немного постоял, прислушиваясь к удаляющемуся конскому топоту.
Опустил глаза, посмотрел на Логира. Старик крепко спал. Нервное напряжение, долгий путь верхом, не говоря уже о том, что он столько времени провел, не ведая сна.
Род забросал спящего лорда сеном, поискал глазами Большого Тома и успел заметить исчезающие в сене сапоги своего слуги. Сбрую и седла Том уже спрятал. Вскоре из сена высунулась обветренная физиономия Тома.
— Вам бы лучше спрятаться поскорей, хозяин. Скоро солнце взойдет, нельзя, чтобы нас увидели крестьяне.
— А они не подойдут к этому стогу?
— Нет. Это поле далеко от замка, так что за этим сеном явятся еще только через несколько дней.
Род кивнул, раскинул руки, подпрыгнул и съехал со стога на спине. Том уже заканчивал маскировку.
— Доброй ночи, Большой Том.
— Доброго утра вам, хозяин,— отозвался приглушенный голос из глубины стога.
Род усмехнулся, покачал головой и отправился к соседнему стогу. Взобрался наверх, утрамбовал сено так, что получилась вмятина, и, испустив блаженный вздох, улегся и вытянулся.
Но тут послышался свист крыльев, и рядом с Родом на сено опустилась скопа, легла набок… и через мгновение подле Рода уже лежала Гвендилон.
Она хитро усмехнулась и принялась распускать шнурки на корсаже.
— Двадцать четыре часа, милорд. От рассвета до рассвета. Вы дали слово повиноваться мне все это время.
— Но… но… но…— Род, выпучив глаза, смотрел на Гвендилон. Она сорвала с себя корсаж и отбросила его в сторону, затем принялась снимать блузку.— Но… должен же кто-то стоять в дозоре!
— Не бойтесь,— проворковала она. Снятая блузка взлетела вверх и упала на сено.— Об этом позаботятся мои друзья.
— Твои друзья? — рассеянно спросил
— Да, Маленький Народец.
В одно мгновение к кучке снятой одежды прибавились юбка и сабо.
Когда Род высунул голову из стога, садилось солнце. Его лучи окрасили сено в алый цвет.
Род огляделся по сторонам, вдохнул прохладный, свежий вечерний воздух и с наслаждением потянулся.
Чувствовал он себя просто прекрасно.
Он одним движением руки отшвырнул сено, вспомнил о том, как чудесно прошел день, и пробежался любовным взглядом по изгибам тела Гвендилон.
Род наклонился, и их губы соединились в долгом глубоком поцелуе. Гвен проснулась.
Род отстранился, девушка приоткрыла глаза. Губы ее тронула неторопливая, счастливая улыбка.
Она потянулась — медленно, по-кошачьи. Род поразился тому, как тут же участился его пульс, и мысленно поднял свою самооценку на балл.
Гвендилон он и так уже выставил самую высокую оценку и вдруг не без тревоги поймал себя на мысли о том, что сожалеет о своем бродяжническом образе жизни. И еще его жутко грызла совесть. Гвен заглянула в его глаза и серьезно спросила:
— Что вас печалит, господин?
— Скажи, Гвен, ты никогда не сожалеешь о том, что тобой пользуются?
Она лениво улыбнулась:
— А вы сожалеете, господин?
— Да нет…— Род нахмурился, отвел взгляд.— Но я — другое дело. Я мужчина.
— Правда? Ни за что бы не догадалась,— проворковала она, покусывая мочку его уха.
Род усмехнулся, попробовал было вернуться к прерванному разговору, но Гвен пока не желала отпускать его ухо.
— До чего же глупы мужчины,— тихонько приговаривала она.— Вы вечно болтаете о том, чего нет, вместо того чтобы говорить о том, что есть. Прошла ночь, так надо жить нынешним утром, покуда оно длится…
Гвен смотрела на него из-под припухших век с радостью женщины, получившей то, чего она хотела.
«Ну, хватит,— подумал Род.— Я уже предостаточно расплатился за единственную попытку сдержать слово».
— Умолкни!
В конце концов, эту самодовольную улыбку с ее губ можно было стереть одним-единственным способом.
И именно этот момент Большой Том избрал для того, чтобы крикнуть:
— Хозяин! Солнце село! Пора в путь!
Род с недовольным ворчанием оторвался от Гвен.
— Этот малый на редкость пунктуален…— Он начал натягивать штаны.— Поднимайся, дорогая, пора.
— Может, не надо? — капризно спросила Гвендилон.
— Надо,— вздохнул Род.— Долг зовет — или по меньшей мере Большой Том. «Вперед, вперед, сыны отчизны! Нас Франция…» Ну, это я так.