Чародей поневоле
Шрифт:
– Э-э, что ты сказал?
– Цифру «10000», – повторил лекторским тоном Векс, – можно толковать по-разному, в том числе как описанный период истории человечества.
– Эй, минуточку, Векс! Даже я знаю, что письменность появилась не ранее 2000 года до нашей эры.
– Это просто чудо, Род, учитывая твое упорное нежелание учиться, проявившееся с самого юного возраста.
– Ладно, ладно! Я был плохим мальчишкой, который не выполнял домашние задания! Сожалею! Раскаиваюсь! Только продолжай экстраполяцию, ладно?
Он услышал жужжание замыкающихся реле,
– Можно сказать, что история человечества до развития письменности нашла отражение в таких передаваемых из уст в уста легендах и мифах, как, например, «Эпос о Гильгамеше»* [41] . В подобных сказаниях освещены события, происшедшие примерно начиная с 4000 года до нашей эры. Сложив эту цифру с текущим годом, получим 9432, что достаточно близко к цифре «10000», взятой нами за отправную точку.
41
Шумерские эпические песни 3-го – 2-го тысячелетия до н.э. о Гильгамеше, полулегендарном правителе города Урук в Шумере.
– Гм-м, – закусил Род нижнюю губу. – Ну, если посмотреть на проблему под таким углом, то «2.385», мне кажется, является датой. И что из этого следует?
– Ну, вывод же очевиден, Род.
– Значит, я – законченный идиот. Разжуй мне его.
Робот поколебался.
– Вероятность истинности данного заключения крайне низка...
– Я же просил высказать догадку, не так ли? Брось, выкладывай, что у тебя на уме.
– Согласно этой теории, перед тобой, Род, устройство для передвижения во времени.
Род уставился на линейку.
– Ты хочешь сказать, что это – машина времени?
Бегунок был передвинут вправо до упора, указывая на цифру «2.385».
– Помни, Род, вероятность того, что данная теория верна...
– Машина времени! – В мозгу Рода царил полный хаос. – Значит, эти маленькие ублюдки явились сюда из будущего.
– Род, я уже предупреждал тебя о том, что ты склонен излишне верить недоказанным теориям.
Род небрежно встряхнул головой.
– О, не беспокойся, Векс. Это всего лишь догадка, скорее всего, неверная. Я помню об этом.
Он отвернулся от панели управления. Глаза его горели.
– Машина времени! Кто бы мог подумать!
Слева от себя Род вновь заметил слабое свечение. Над ним возвышался мрачный силуэт Горацио Логайра.
– Что это за магия, Человек?
Род нахмурился и вновь повернулся к машине.
– Чуждая, милорд, и страшная. Я немного разбираюсь в... э-э... магии, но ни с чем подобным мне доселе сталкиваться не приходилось.
– И что же ты собираешься делать?
Род нахмурился, уставившись в пол, затем поднял глаза и мрачно ухмыльнулся.
– Пойду спать. И обдумывать то, что увидел.
– А когда ты уничтожишь эту игрушку Сатаны?
– Когда буду уверен, – пробормотал Род, снова повернувшись к машине, – что это чума, а не лекарство
Логайр нахмурился и еще больше помрачнел. Он словно разбух, став значительно выше и шире. Человек перед ним казался жалким карликом. У Рода возникло бредовое чувство, будто на него с ревом несется древний локомотив. Голос духа ревел, как раскаты отдаленного грома.
– Тогда я повелеваю тебе уничтожить этот дьявольский алтарь и его уродливых жрецов.
У старикана, решил Род, определенно шарики за ролики заехали. Меч духа молнией вылетел из ножен, и Род невольно принял оборонительную стойку, но тут же выпрямился, ругая себя – призрачный меч едва ли мог причинить ему какой-либо вред.
Клинок подплыл к нему острием вниз, похожий на сверкающее распятие в призрачном свете духа.
– Поклянись на рукояти моего меча, что отныне ты не успокоишься, пока не очистишь эту землю от дорвавшихся до власти мерзких людишек, что ты сотрешь с лица земли дьявольский алтарь и его слуг, и более того – ты, покуда жив, не покинешь остров Грамарай в час опасности.
От страха у Рода отвисла челюсть. Он изумленно уставился на духа, который внезапно обрел былую силу и величие. В его желудок закрался неведомый бесформенный ужас. Невесть от чего волосы на затылке стали дыбом. Он невольно поежился.
– Едва ли в этом есть нужда, милорд. Я люблю остров Грамарай и никогда не...
– Клади руку на рукоять и клянись! – строго и лаконично сказал дух.
Род порядком струхнул, отлично понимая, что клятва навеки свяжет его с этой планетой.
– Милорд, вы просите меня дать клятву верности? Я оскорблен тем, что вы сомневаетесь в моей...
– Клянись! – рявкнул дух. – Клянись!
– Ты тут, старый крот, – пробормотал Род себе под нос, но ответа не получил. Никогда раньше у него не было так тоскливо на душе.
Он, как зачарованный, не мог оторвать взгляда от светящейся рукояти и сурового лица за ним. Почти непроизвольно Род сделал шаг вперед, затем еще один и словно со стороны увидел, как его рука взялась за рукоять. Ладонь не ощутила прикосновения металла, но воздух там был таким холодным, что у него онемели пальцы.
– А теперь клянись мне! – пророкотал Горацио.
Ну, ладно, – подумал Род. – Это всего лишь слова. Кроме того, я ведь агностик* [42] , не так ли?
– Я... клянусь – неохотно выдавил из себя он.
Затем Рода вдруг осенило, и он скороговоркой добавил:
– И еще я клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока королева не будет править во благо и с помощью всех своих подданных.
Он снял руку с меча, страшно довольный собой. Эта добавка открыла ему путь к цели его миссии, независимо от того, считал Горацио демократию напастью Грамарая или нет. Дух нахмурился.
42
Агностик (греч. agonistikos) – способный к борьбе.