Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
— Да вы что, рехнулись? Что за идиотская привычка вечно лезть на рожон?
— Мадж, где твоя забота о ближнем?
— В заднем кармане, приятель, вот где! И потом, о каких ближних речь? Или ты разумеешь вон те гнусные рожи? Не скажу, чтобы я был в восторге от их манер, но рисковать собственной задницей ради того, чтобы пособить какому-то там придурку, — нет уж, приятель, я если и чокнулся, то не до такой степени.
Джон-Том посмотрел на платформу. Пленник ослабел настолько, что уже не мог даже кашлять.
— Мы должны что-то предпринять.
— Давай-давай! Бери с собой эту старую перечницу, и ползите туда,
— Хотя меня снедает любопытство, а также переполняет справедливое возмущение, — изрек Клотагорб, — я вынужден признать, что в словах водяной крысы есть определенный смысл. При всем нашем сочувствии коале мы не вправе забывать о том, что подвигло нас на это путешествие. Риск должен быть оправданным, чего я в данном случае не наблюдаю.
— Вы правы, сэр, — проговорил Джон-Том после недолгого размышления. — И ты тоже, Мадж.
— Приятель, — воскликнул изумленный и одновременно польщенный выдр, — да мне никак удалось втемяшить в твою глупую башку хотя бы крупицу разума?
— Мы можем освободить коалу безо всякого риска. — Юноша потянулся за дуарой.
Для того чтобы уяснить намерения Джон-Тома, вовсе не требовалось быть семи пядей во лбу.
— Ты хорошо подумал, мой мальчик? — справился чародей. — Ведь если у тебя ничего не выйдет, мы неминуемо попадем в лапы дикарей.
— Не беспокойтесь, сэр. Уверяю вас, все будет в порядке, — Джон-Том принялся подстраивать инструмент. — Я понял, в чем моя беда. Мне обычно приходилось петь, что называется, с налета, то есть я не успевал подготовиться. Но теперь, когда у меня появилась возможность присмотреться к дикарям и послушать их музыку, все будет иначе. Я не подведу.
— Твоя уверенность обнадеживает. Скажи, мой мальчик, откуда она вдруг взялась?
— Я собираюсь воздействовать на них той самой музыкой, которую они играют. — Джон-Том усмехнулся. — Понимаете, я услышал достаточно, чтобы уловить мелодию, а сейчас попробую переложить ее в стиле рока, разумеется, со своими собственными словами. — Он провел пальцами по струнам дуары. — Ничего сложного. Я мог бы сыграть такое даже во сне.
— Что ж, чувак, валяй, а я пошел обратно. — Мадж повернулся и двинулся в сторону лагеря.
— Не обращай на него внимания, — сказала Дормас и ободряюще улыбнулась. — Я верю в тебя. Давай, покажи этим мерзавцам, где раки зимуют.
— Надеюсь, до такого не дойдет.
Юноша прокашлялся. Он хотел всего лишь освободить пленника и вовсе не стремился стереть дикарей с лица земли. Пальцы ударили по струнам, над лесом раскатились первые аккорды, и Джон-Том запел, стараясь придерживаться той манеры исполнения, которой прославился когда-то Оззи Осборн.
Результаты не замедлили сказаться. Палочки замерли на полпути к барабанам. Посвистывание флейт и грохот тамбурина мгновенно прекратились. Голоса певцов смолкли, и все, кто находился в долине, уставились на диковинную фигуру, что возникла вдруг из тумана на вершине холма.
Джон-Том предполагал, что его парафраз музыки дикарей парализует каннибалов. Однако ничего подобного не произошло. Впрочем, хотя лесовиков явно не зачаровали раскаты тяжелого
— Ради всего святого, перестаньте и развяжите меня, а лучше убейте, чтобы я больше не слышал этих чудовищных звуков!
Коала хотел, по-видимому, прибавить что-то еще, но поперхнулся и закашлялся.
Смутившись, Джон-Том прервал песню на середине куплета и повернулся к товарищам. Как обнаружилось, от его музыки страдал не только пленник. Мадж, скрючившийся под деревом, осторожно отнял лапы от ушей и принялся озираться по сторонам. Сорбл закутался в крылья, как в одеяло; Дормас бессильно скрежетала зубами, ибо ей заткнуть уши было попросту нечем. Клотагорб спрятался в панцирь и, похоже, не спешил выбираться на свет. Какое-то время спустя он все же высунулся наружу: сперва задние лапы, потом передние и — последней — голова. Чародей поправил очки, съехавшие с клюва, приблизился к Джон-Тому и положил лапу на ладонь юноши. Пальцы волшебника слегка дрожали.
— Выполни мою просьбу, мой мальчик.
— А если они нападут на нас сзади? — спросил Джон-Том, всматриваясь в туман.
— Мне кажется, мы при всем желании не найдем их.
— Значит, у меня получилось?
— Скажем так, — чародей деликатно прочистил горло, — им не понравилось, что ты переделал их древний гимн.
— А... — Джон-Том поразмыслил над словами Клотагорба, а затем спросил: — И вам, по-моему, тоже?
— По крайней мере, тебе удалось завладеть нашим вниманием.
— Во-во, — поддержал Клотагорба Мадж, — еще б ему не завладеть! Меня словно шандарахнули кувалдой по башке.
— Весьма примитивная мелодическая линия в сочетании с тем, что ты именуешь современной музыкой, и исполненная вдобавок на дуаре, обладает несомненной и значительной силой воздействия.
— Сэр, вы хотите сказать, что магия тут ни при чем? Что дикари разбежались, не выдержав моего пения?
— Нет, приятель. Его чудомудрие хочет сказать, что от твоей, как ты ее называешь, музыки и кошки бы сдохли!
— Понятно, — Джон-Том пожал плечами и вздохнул. — Ладно, главное, что мы добились того, ради чего все затевалось.
— Развяжете вы меня или нет? — Голос коалы, неожиданно низкий и звучный, будто прибавлял медведю роста.
— Ишь какой нетерпеливый! — Сопровождаемый Сорблом Мадж побежал вниз. Джон-Том подождал, пока выдр отбежит подальше, а затем повернулся к Клотагорбу.
— Иными словами, сэр, петь я так и не научился.
— Сказать по правде, мой мальчик, мне кажется, было бы несколько непоследовательно утверждать обратное. Видишь ли, в твоем голосе наличествует некий тембр, который делает его трудновоспринимаемым для чувствительного слуха. И потом, как я уже говорил, музыка дикарей была весьма примитивной. Принимая во внимание обстоятельства, вполне естественно, что ты не сумел придать ей хотя бы подобие гармоничности.