Чародей с гитарой. Том 1
Шрифт:
— Неужели настолько плохо?
— По-моему, водяная крыса один-единственный раз в своей жизни сказала чистую правду. Ну, мой мальчик, не вешай нос. Ничего страшного не произошло. Ты же все-таки чаропевец, а не бард.
— Знаю. Но я хочу стать бардом! И что же мне теперь делать, если я пою не как Лайонел Ричи или Далтри?!
— Увы, мой мальчик, сдается мне, тебе придется довольствоваться ролью чаропевца.
Что ж, размышлял Джон-Том, пока они с Клотагорбом и Дормас дожидались возвращения Маджа, Сорбла и спасенного от смерти коалы, ему, в конце концов, есть чем гордиться. Никто другой из известных музыкантов не способен сыграть и спеть так, чтобы врагов охватила паника, не способен творить чудеса и сдвигать с места маленькие горы. Беда в том, вздохнул юноша, что его тянет петь, то
Положив руки на дуару, Джон-Том глядел на лес, где между деревьями по-прежнему клубился туман. Он, конечно, верил Клотагорбу, однако вовсе не стремился быть застигнутым врасплох, если на холме вдруг появится какой-нибудь отчаянный дикарь. Надо только не забыть предупредить товарищей, когда он вновь соберется запеть ту же песню.
Глава 8
Мадж разрезал ножом веревки, которыми пленник был привязан к шесту, а Сорбл быстро расклевал путы на передних лапах коалы. Спасенный пошатнулся и, не поддержи его Мадж, наверняка бы упал — так затекли его мышцы. Выдр повел коалу вверх по склону, а Сорбл подхватил мешок, сиротливо лежавший на краю платформы, взмыл в воздух и поспешил к своему хозяину. Он, разумеется, намного опередил Маджа и медведя, медленно взбиравшихся на вершину холма. Недавний пленник все еще кашлял, но уже не так надрывно и часто, как раньше. По-видимому, он изрядно наглотался дыма. Глаза его налились кровью, он то и дело проводил по ним лапой. Мадж подвел коалу к стволу поваленного ветром дерева и мягко подтолкнул в спину: мол, садись. Медведь послушно уселся и некоторое время сидел молча и неподвижно, лишь шевелил порой мохнатыми ушами. Из носа у него непрерывно текло. Наконец он поднял голову, обвел взглядом своих спасителей и заговорил звучным басом:
— Спасибо, друзья. Не всякий нынче отважится рискнуть собственной жизнью, чтобы спасти чужака. Не знаю, поверите вы мне или нет, но я был уверен, что что-нибудь этакое обязательно случится. Однако оно все не случалось и не случалось, и я, признаться, слегка встревожился. В общем, спасибо.
— Что значит «что-нибудь эдакое»? — справился Джон-Том.
— Если вы не против, я объясню попозже. А сейчас мы чересчур близки к костру, с которым у меня связаны не лучшие воспоминания. Может, поговорим по дороге? — Коала поднялся с бревна и запрокинул голову, чтобы взглянуть в лицо юноше. — Не сочтите за грубость, ну вы и дылда! Да, благодарю за музыку. Вы не обиделись, что я не попросил повторить?
— Если вам не по нраву моя музыка, можете вернуться в деревню. Там вас наверняка примут с распростертыми объятиями. Джон-Том улыбнулся, дабы показать коале, что он всего лишь отвечает в том же духе.
— Хватит с меня их объятий! — ухмыльнулся медведь. — Варвары, язычники, трусливые ящерицы! Надеюсь, они не остановятся, пока не добегут до края света. Да, меня зовут Колин. С представлениями можете не спешить, времени у нас достаточно. — Он сделал шаг и споткнулся. Мадж хотел было подставить ему плечо, но коала махнул лапой, давая понять, что обойдется без посторонней помощи. — Спасибо, друг, но я справлюсь сам. Тебе и без того было со мной преизрядно хлопот.
Коала взял у Сорбла саблю и мешок, закинул последний за плечи, а клинок сунул в особой формы ножны, притороченные к куртке на спине. Несмотря на то что лапы у него были короткие и толстые, тем более в варежках, он ухитрился проделать эту операцию, даже не посмотрев через плечо. Да, подумалось Джон-Тому, кем бы Колин ни оказался в действительности, с оружием он явно на «ты». Захоти он сам изобразить что-либо подобное, мелькнула у юноши мысль, беды не миновать.
— Слушай, — обратился к Коале Мадж, — ты ближе нашего спознался с теми милыми ребятишками. Как по-твоему, станут они преследовать нас? Волшебник — вон тот, в очках, — уверяет, что нет.
— Волшебник? — переспросил Колин. Он кивнул
бу; в его кивке чувствовалась вежливость без высокомерия и почтительность без подобострастия. — Сдается мне, он прав. Да что там говорить, храбрейшим из них понадобится полдня только на то, чтобы остановиться!
Засмеялись все, кроме Джон-Тома, выдавившего слабую вымученную улыбку.
— Стойте! — неожиданно воскликнул Колин, когда они прошли примерно половину пути до лагеря. — Давайте наверняка избавимся от погони. — Он повернулся спиной к Джон-Тому. — Верхний карман с левого бока. Маленькая зеленая бутылочка. Осторожнее, ладно? Эти мерзавцы швыряли мой мешок как попало, и я, честно говоря, понятия не имею, что уцелело, а что разбилось.
Джон-Том расстегнул указанный карман, достал бутылку и протянул ее коале. Пробка грозила вот-вот вылететь из горлышка, но пока держалась. Колин повертел сосуд в лапах, посмотрел на просвет, фыркнул и принялся изучать землю под ногами.
— Мне нужны ветки с иголками, — сказал он.
Джон-Том внутренне весь вскинулся, но промолчал и присоединился к Маджу, который с энтузиазмом взялся за поиски.
— И что теперь? — осведомился юноша, когда ветки были собраны. — Они не настолько велики, чтобы за ними можно было спрятаться.
— Как сказать, человече, — отозвался Колин и озорно подмигнул, будто насмехаясь над раздраженным Джон-Томом. Он покапал на ветки бесцветной жидкостью из бутылки, а затем вручил ту юноше и велел положить обратно в мешок. Ноздри Джон-Тома затрепетали от сильного едкого запаха. — Делайте, как я. — Следуя наставлениям медведя, Джон-Том и Дормас пропустили вперед всех остальных, а потом двинулись сами, заметая следы ветками. Какое-то время спустя они отбросили ветки в кусты.
— Чтоб я сдох, приятель, что у тебя в бутылке? — справился Мадж, вытирая лапой нос.
— Концентрированное эвкалиптовое масло, — ответил Колин с усмешкой. — Если лесовики все же попытаются преследовать нас, они так нанюхаются его, что будут чихать аж до темноты. — Коала поглядел сначала на Маджа, затем на Джон-Тома.
Забавный тип, подумал юноша, и вовсе не так прост, как кажется с первого взгляда. Не то чтобы молчун, но и не любитель трепать языком. Говорит, что думает, безо всяких экивоков. Пожалуй, такой без труда доберется в одиночку до цивилизованных земель.
Однако, как вскоре выяснилось, до расставания было довольно далеко. Когда компания уже ближе к вечеру остановилась отдохнуть в тени гребешкового дерева, обнаружилось, что коалу объединяет с путешественниками не только отвращение к варварскому гостеприимству. Колин сидел, прислонившись спиной к толстому, иссеченному шрамами стволу, и о чем-то переговаривался с Сорблом и Дормас. Клотагорб погрузился в панцирь и предался в уединении размышлениям, навещая ту чудесную страну мечты, доступ куда был открыт лишь ему одному. Джон-Тому такое состояние чародея напоминало зимнюю спячку, но сам Клотагорб именовал это метафизическим экскурсом. В беседах с юношей он неоднократно объяснял, что определяет столь экстравагантным способом их местонахождение, ориентируясь по тем или иным звездам, с которыми будто бы состоит в родстве. Джон-Том пробовал доказывать абсурдность той точки зрения, что некое живое существо, песчинка во Вселенной, может находиться в известных отношениях с несколькими неизмеримо далекими солнцами. Клотагорб же упорно твердил, что тут все зависит не от телесных характеристик упомянутого существа, а от степени его духовного развития. В итоге Джон-Том так и не понял, потешается над ним волшебник или говорит правду, а потому не знал, можно ли трогать Клотагорба, когда тот в подобном состоянии.
Юноша уселся на землю чуть в стороне от дерева и принялся от нечего делать тыкать концом посоха, таящим острое смертоносное лезвие, в трухлявый пень. Внезапно ему подумалось, что, может быть, стоит похоронить честолюбивые устремления, забыть о карьере юриста или рок-гитариста и зажить спокойной жизнью, вырезая из дерева различные фигурки — не на заказ, а по велению души. Вон ведь какая резьба на посохе! Эх, если бы он жил в Лос-Анджелесе, у него отбоя не было бы от клиентов!
Поблизости послышался шорох. Джон-Том поднял голову и увидел Маджа. Физиономия у выдра была, как обычно, весьма озабоченной.