Чародей с гитарой. Том 2
Шрифт:
— Ну, кореш, это твой концерт, — сказал Сквилл. — Об чем прикажешь петь?
Ниина кокетливо поправила бандану.
— По-моему, у вас уже разок неплохо получилось, — проговорил Банкан. — Я так думаю, сможете выдать еще чего-нибудь.
— Мы? Нет уж, фигушки. Кажись, это ты хотел спасать мир. Будто он этого ждет не дождется.
«Нужно что-нибудь основательное», — подумал Банкан. Но как назло ровным счетом ничего не шло в голову. Выдался прекрасный денек, река дышала покоем, в Колоколесье не пахло ни одним злым колдуном, и никто поблизости не звал на помощь. В таких обстоятельствах чаропение выглядело сущей блажью.
И
— Есть охота, — заявила вдруг Ниина.
— Скоро ужин, — напомнил брат.
— Точняк, только рубать хочется щас. — Ниина покосилась на Банкана. — Как насчет наколдовать хавки? Попробуем, а? Мы ж на Обрубке. Давай чаропением рыбку вкусную приманим.
«Рыба — это не очень основательно», — подумал Банкан.
— Как-то неромантично, — с сомнением отозвался он.
Ниина раздраженно дернула хвостом и ткнула в юношу коротким пальцем.
— Банник, послушай, че я тебе скажу. Оно конечно, клево и кайфово хилять по белу свету, махаться с адскими ордами и выручать всякую замордованную шелупонь. Но беда в том, че в таких странствиях завсегда нагуливаешь волчий аппетит. Так че не мешало б выяснить первым делом, смогем ли мы в пути своими силами заморить червячка.
— Я в том смысле, что начинать следовало бы с чего-нибудь простенького, — пробормотал Банкан.
— И Мадж бы одобрил, — добавила Ниина.
— Эт точно. — Сквилл весело присвистнул. — Мадж все одобряет, че связано с хавкой.
— Ладно, пусть будет еда. — Банкан тяжело вздохнул. — Ну, я жду.
Снова пошушукались близнецы. Затем разошлись. Ниина посмотрела на Банкана. И дружно топнули три ноги.
Мы пришли без лески и поплавка, Но зато готовы сожрать быка. Нам нужна еда, нам нужны харчи. Пусть плывут харчи из речных пучин. Заблести, плавник, зашурши, песок, В наши глотки влезет любой кусок. Лишь бы нам за ним не нырять ко дну. Ни сачок не взяли мы, ни блесну.Выдры пели в приятном расслабленном ритме, на этот раз Банкан успевал легко. Над грифом успокоительно сиял зеленоватый нимб. Гармоничный союз речитатива и аккордов плыл над безмятежными просторами Обрубка. Однако рыба упорно не проявляла желания разорвать опаловую гладь и пасть к ногам ча-ропевцев. Ни одна сребробокая красавица не высунула нос из омута под валуном. Река знай себе текла — невозмутимая и ко всему безразличная.
Пальцы Банкана оторвались от струн.
— Э, ребята, без огонька поете, — упрекнул он выдр. — В чаропесню надо вкладывать душу, Джон-Том все время об этом твердит. Чтобы с помощью музыки вытворять чудеса, одних аккордов и слов маловато. Делу нужно отдаваться всем сердцем, дарить ему самые сокровенные чувства.
— Е-мое, чувак, а че мы, по-твоему, делаем? — огрызнулся Сквилл.
— Ага, между прочим, я взаправду есть хочу, — добавила сестра.
— Значит, надо захотеть еще сильнее, — заключил Банкан. — Не думайте
— Так ведь это ей охота хавать, а не мне, — возразил Сквилл.
Банкан метнул в него сердитый взгляд.
— Так пусть и тебе захочется.
Выдр задумался.
— Ну, раз ты говоришь, че без этого никак... Пожалуй, я и впрямь чуток проголодался от такой работенки. Точняк! Я тут с тобой лясы точу, а в пузе кишка кишке бьет по башке.
Банкан улыбнулся.
— Вот это я и имел в виду. — Его пальцы вновь легли на струны. — Ладно, попытаемся еще разок. Но теперь души и сердца вкладываем без остатка. А заодно и желудки.
Выдры соприкоснулись усами и грянули снова. Банкан сразу ощутил разницу. В стихах появилась энергия, удержать которую по силам разве что парочке выдр, — взрывная, нервная, зубодробительная, стимулирующая выброс адреналина в кровь. Банкану — опытному дуаристу — пришлось попотеть, чтобы не отстать.
Над рекой появился темно-зеленый туман. Чаропевческая мощь выкачивала осязаемую энергию из некоего каббалистического хранилища мглы. Туман клубился, сгущался, створаживался, перетекал с места на место совершенно непредсказуемо — точь-в-точь грозовое облако, не знающее, куда через мгновение его понесет ветер. Под Банканом затрясся валун, словно занервничала сама земля. Зашуршали, застучали друг о друга камешки на берегу, завибрировали травинки — тысячи нерукотворных камертонов вторили сверхъестественному и сверхмощному нарушению покоя.
«Неужели, — подумал слегка вспотевший Банкан, — оно выходит из-под контроля?» Выдры, похоже, не разделяли его тревоги — знай себе шпарили рэп.
Из-под валуна вдруг вывалился изрядный ком глины, камень накренился, и Банкан едва не свалился с него. Он судорожно зашарил ступнями в поисках опоры; при этом дуара осталась в руках и даже не умолкла, чем была обязана не столько его здравомыслию, сколько навыкам музыканта. На противоположном, доселе незыблемом берегу Обрубка появились трещины, глина и песок сползали в воду, оставляя влажные шрамы.
В тумане материализовалось нечто громадное, с продолговатым туловищем и плоскими гибкими конечностями. Рыба, как и хотели Сквилл с Нииной. Но такой огромной рыбины Банкан не видел ни разу в жизни. Даже не предполагал, что подобные существуют. Загипнотизированный этим чудом, он машинально продолжал играть.
Рыбина вздымалась над туманом и не на шутку волновала реку хвостом. Очень скоро прояснился один немаловажный факт: это вовсе не рыба.
Банкан оставил дуару в покое.
— Эй, ребята! Хорош.
Выдры обернулись — последние строки они пели, сидя спиной к реке. Банкан показал на чудовище.
— Сеструха, — зашептал Сквилл, — я, конечно, завсегда дивился твоему аппетиту, но даже не подозревал, до чего ж ты у нас прожорлива.
Плод чаропения перегородил реку от берега до берега. Он был раз в двенадцать длиннее Банкана и весил, должно быть, не меньше, чем все население Линчбени, прилегающих ферм и пары пригородов. Спина у него была голубая, а брюхо темно-серое. Полосатая нижняя челюсть — вся в белых пятнах. Могучий хвост покачивался, разгоняя волны заодно с водорослями и рыбной мелочью. Сравнительно небольшой глаз заметил на берегу теплокровных. Громадная башка со скрипом попыталась было повернуться к ним, но ей воспрепятствовало узкое русло.