Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
Род помрачнел. Все в нем противилось этой мысли, но он понимал, что жена права. Он снова взял сына за руку и отвел взгляд.
— Что ж, по крайней мере мы можем дать ему лучшего проводника. Веке, будь так добр, согни колени и ляг на землю. Боюсь, Магнус слишком слаб и не сможет даже вставить ногу в стремя.
— Мне тоже кажется, что это маловероятно, — отозвался могучий черный конь и опустился на колени.
Магнус равнодушно позволил отцу усадить себя в седло. Затем Веке медленно и осторожно поднялся.
Гвен подошла, взяла сына за руки
— Доброго пути, сынок. Да поможет тебе Бог разыскать Западную Деву.
— У меня такое чувство, что кровь продолжает вытекать из моего сердца, мама, — еле слышно проговорил молодой великан.
— Никто, кроме Западной Колдуньи, не сумеет исцелить твое раненое сердце. В путь, сынок, — и поскорее.
— Спасибо, мама. — На миг Магнус сжал руку матери, потом пожал руку отца. — И тебе спасибо, отец. Пожелай мне удачи.
— Желаю, — ответил Род. — И всегда буду желать.
12
Село солнце, и небо наполнилось жемчужным светом. Мало–помалу начали сгущаться сумерки. Магнус выехал из небольшой долины. На самом деле Веке шел вперед сам, Магнус не правил им, поскольку был слишком слаб и погружен в черную меланхолию и полную пассивность. Веке пятьсот лет служил людям и потому хорошо знал, когда человека стоит вызывать на разговор, а когда такие попытки бесполезны. Конь–робот тактично помалкивал и обращался к молодому человеку только тогда, когда они оказывались на скрещениях дорог или на развилке — спрашивал, в какую сторону Магнус предпочел бы повернуть. Всякий раз Магнус с трудом отрешался от мрачных раздумий, хмуро смотрел по сторонам и отвечал:
— Мне все равно. Выбирай сам.
Веке другого и не ожидал — просто он не пренебрегал возможностью хотя бы время от времени на несколько минут вывести Магнуса из ступора. Он опасался, что, будучи предоставленным самому себе, молодой человек окончательно погрязнет в пучине депрессии.
Через некоторое время Веке вышел к проселочной дороге — не слишком широкой, но все же такой, по которой конь мог бежать рысью. Магнуса раскачало в седле, и он был вынужден ухватиться за луку, сжать бока Векса коленями и немного выпрямить спину.
— Веке! Ты разве не можешь бежать ровнее? Я чуть не свалился!
— Пойду галопом, Магнус.
Веке набрал скорость, его бег стал более плавным. Магнус что–то проворчал себе под нос, но удержался в седле. Он снова впал в апатию, но теперь его ступор стал не таким глубоким.
На самом деле Веке мог бы при любой скорости бега создавать у всадника ощущение, будто он сидит в кресле- качалке. Однако отвлекающий маневр сработал.
Затем настало время для более серьезного маневра, который потребовал, чтобы молодой человек поработал головой. Веке вынес Магнуса на горный перевал, где росло сухое, корявое и голое дерево без единого листочка. На суку этого дерева, сунув голову под крыло, мирно спала большая черная птица. Но как только
— Падаль! — крикнула птица.
Этот звук вывел Магнуса из транса.
— Что ты за птица?!
— Я — птица, которая питается тухлятиной, а от тебя как раз гнильцой попахивает! Ну, что там у тебя протухло?
— Ничего, — ответил Магнус и хотел было сказать птице, что она сама — падаль, но не нашел в себе силы.
— А вот и врешь, потому как сердечко–то у тебя с гнильцой. Берегись, сынок чародейский!
Магнус мрачно воззрился на птицу. Мозг у него работал с трудом, мысли формировались медленно и туго, но он попытался подтолкнуть их.
— Ты не настоящая птица, а творение колдуна или колдуньи.
— А ты, что же, такой настоящий, а? — каркнул в ответ ворон. — Как глянешь на тебя — сразу ясно, что тебя сотворили чародей и волшебница.
— Так и есть. Но ты откуда знаешь?
— А мне госпожа моя про то поведала. Кар–р–р-р-р! — Несколько секунд ворон каркал — не то кашлял, не то смеялся, — потом опустил голову и почесал когтями макушку. Посмотрел на Магнуса и поинтересовался: — А чего это ты едешь на ночь глядя, а?
— Я спешу. Мне нужно разыскать Западную Деву.
— Ну, тогда ты зря торопишься, потому как никакой такой девы нету и в помине. Она шлюха, она никогда не хранила верность ни одному из мужчин!
— Но как же так? — Магнус озадаченно сдвинул брови. — Мне говорили, что она так бережет себя и не любит говорить со смертными.
— Ну и дура! А ты, рыцарь молодой, тем более дурак, если хочешь разыскать ее! Ка–а–а-а–ар–р-р! Ну уж если тебе невтерпеж, то гляди: нижнюю дорогу не выбирай, всегда езжай по верхней! Правда, если честно, так лучше бы тебе вернуться туда, откуда пришел! Все, ступай прочь!
На миг Магнуса охватило искушение последовать совету ворона — повернуть коня и возвратиться к свинцовому озеру, где ему велела оставаться его возлюбленная. Но Веке не дал ему принять такое решение, рванул с места в карьер, и Магнус едва успел удержаться за седельную луку. Потом уже было слишком поздно думать о смене направления. Магнус смог только обернуться и одарить наглую птицу свирепым взглядом. А ворон уже снова убрал голову под крыло — ему не было положительно никакого дела до чьего бы то ни было возмущения и недовольства.
К тому времени когда Веке взял курс на север, вдоль горного хребта, уже наступила ночь. Перемена направления бега коня ненадолго вывела Магнуса из ступора.
— Ты свернул с дороги, — отмстил он.
— Дорога спускалась вниз, Магнус, в долину. Этот ворон, слепленный из ведьмина мха, сказал нам, чтобы мы старались держаться верхних дорог. Впереди горы.
Магнус вгляделся в темноту.
— Я их не вижу.
— Я тоже не вижу, Магнус, — обычным зрен–ием. Но радар регистрирует впереди крупную ландшафтную массу.