Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
— Стоит ли вам так беспокоиться? — заволновался Магнус.
— Да разве это беспокойство? — рассеянно отозвался Ари и сдвинул брови.
Род воспользовался паузой и наклонился к Гвен.
— Неужели это тот самый человек, который сотворил грохочущие металлические камни?
— А кто же еще? — прошептала Гвен. — Умения для этого у него хватит. Вот только как заговорить с ним об этом?
— Ну вот. Теперь надо маленько подождать. — Ари распахнул дверь и поспешно вернулся к плите. — Как там мои печенюшки?
— Так вы все в этой комнате сделали своими руками? — полюбопытствовал Род.
— Все–все. Да вы попробуйте, сударь, печенюшки мои!
— А… нет, благодарю. Я ведьмин мох плохо перевариваю.
Магнус поперхнулся чаем.
— О, печенюшки у меня вовсе даже не из ведьмина мха! Соседи, бывает, мне приносят муку и яйца и прочую снедь — в благодарность за то, что я делаю для них кое–какие вещицы.
— Нисколько не сомневаюсь, — сказал Род и обернулся на стук.
Дверь открылась шире и в комнату вошел новехонький стул.
— Ай–ай–ай! — укорил его Ари. — А дверь закрыть за собой не додумался?
Род был готов поклясться, что стул слегка покраснел. Во всяком случае, он повернулся и прикрыл дверь ножкой.
— Так трудно приучить их не хлопать дверью, — вздохнул Ари. — Ну, стульчик, а теперь найди того, кому ты нужен.
Он кивком указал на Магнуса, и стул затопал к юноше.
— Разве я позволю себе сесть, когда дама стоит? — отказался тот.
Стул развернулся к Корделии.
— Спасибо, братец, мне и тут хорошо, — поблагодарила Магнуса Корделия.
— Магнус, — тоном, в котором чувствовалось предупреждение, произнесла Гвен.
Магнус со вздохом поднялся с пола и уселся на стул. Стул довольно заскрипел под его весом.
— Теперь он будет стоять смирно, — заверил юношу Ари.
— Было бы желательно, — признался Род. — Ну, теперь у вас есть еще один стульчик — на тот случай, если ваши приятели–чародеи еще кого–нибудь с собой приведут.
— Это верно — насчет стула, а вот что еще кого–то приведут — навряд ли. Они всегда приходят вдвоем или поодиночке, правда, Убу Маре уже больше чем полгода не заявлялась.
Род почувствовал, как насторожились все члены его семейства.
— Убу Маре? — переспросил он на всякий случай.
— Да. Она… — Ари прикусил губу, опасливо огляделся по сторонам, словно опасался, что кто–то подслушает, а потом наклонился ближе к Роду и Гвен и заговорщицки зашептал: — Ведет–то она себя всегда учтиво и говорит вежливо, но ее сердце гложет страшная боль. Жалко бедняжку. Уродилась она страшненькой.
— Что вы говорите? — покачал головой Род и переглянулся с Гвен.
— Это вправду горе, — согласилась та.
— Горе, еще какое горе, — подхватил Ари. — Небось она самая страшная из всех колдуний
— Почему–то я совсем не удивлен, — задумчиво проговорил Род. У него возникло сильное подозрение по поводу того, откуда берет денежки колдунья. — А дом вы сами построили?
— Нет, плотник из меня никудышный. Добрые люди из деревни выстроили для меня дом. А как порадовались, когда я им золотом за работу уплатил!
— Еще бы они не порадовались, — усмехнулась Гвен. — И тем заплатили, кто подстриг лужайку?
— Подстриг? Да нет, один деревенский парень выпас тут своих овец. Да, я дал ему немного денег. А все остальное я или сам сделать могу, или выменяю. Я уж и не знаю, куда девать все золото, какое мне дают.
— Правда? — недоверчиво вытаращил глаза Магнус.
— Чистая правда. — Ари развел руками. — Я уж ничего придумать не мог, так стал каждый месяц отдавать по золотому в деревню, чтобы они покупали еду и одежду для бедных.
— Неужели? — обрадованно и удивленно воскликнул Грегори, а Джеффри изумленно покачал головой.
— Да, да! А все это благодаря щедрости Убу Маре! Разве это не чудесно?
— Просто невероятно, — проговорил Род, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
— Что еще скажешь? Но как уже сказал я вам, с полгода она сама не показывалась, а вместо себя присылала Ягу и Аксона. Золото им наверняка она дает, потому как и они покупают у меня камешки, которые играют музыку.
— О, — только и смог выговорить Род. Напряжение стало почти невыносимым. — Так это вы сотворили те чудесные камни, что лежат у вас во дворе перед домом и издают дивные звуки?
— Да, да, они мои! — лучисто улыбнулся Ари. — Это самые новенькие. Всякий раз я наделяю их новой музыкой. Люблю новое придумывать. — Он нахмурился. — А вот такое, как меня Убу Маре просит, мне вовсе не по сердцу. Жуть одна — скрипы какие–то, вой, да еще словечки бессмысленные. Даже рифмы — и той нет!
— Да, это ужасно, я с вами согласен, — кивнул Род. — Кажется, мы что–то слышали в этом роде. И где они только взяли такие звуки?
Ари пожал плечами.
— Наверное, там же, где и я, — в своем сердце.
— Что же у них за сердца, если так? — пылко воскликнула Корделия.
Ари посмотрел на нее с печалью.
— Барышня, барышня! Разве вправе мы судить своих ближних? Нет, нет! Ежели у них иные вкусы и пристрастия, кто я такой, чтобы говорить, что они ошибаются, а я прав?
— Вы — тот, кто на самом деле создал музыкальные камни, — спокойно заметил Род.
Ари изумленно посмотрел на него.
— Разве это дает мне право судить хоть кого–то?
— Дает, — кивнула Гвен. — А еще из–за этого на вас ложится чувство долга.