Чародейский рок. Чародей и сын
Шрифт:
— В данном случае — нет. Я прибыл сюда не по срочному вызову, командор Гэллоугласс… — давным–давно никто не обращался к Роду с употреблением его воинского звания. Оно прозвучало непривычно, как–то вовсе неподходяще, — …и даже не по указу Ватикана. Сюда меня привел чисто научный интерес.
Род не мог никому запретить посещать эту планету. В конце концов она не была его личной собственностью. И все же он сказал:
— Я был бы вам очень признателен, святой отец, если бы вы сразу связались со мной — хотя бы из чистой любезности. Мне до некоторой степени интересно, кто сюда прибывает,
— Я вас понимаю, лорд Чародей, и примите мои извинения за то, что сразу же не известил вас о своем прилете. Я собирался сделать это, но только я успел акклиматизироваться, как аббат поручил мне разобраться с этой маленькой проблемой, которая тут у вас возникла.
— Не сказал бы, что она такая уж «маленькая». На мой взгляд, это одна из самых страшных опасностей, какие только когда–либо грозили Грамераю. Надеюсь, ваше отношение к происходящему означает, что вы сумеете легко решить поставленную перед вами задачу?
— Как это ни печально — вряд ли. Я способный ученый, но не слишком хороший инженер.
Роду доводилось слышать такое раньше — от людей, которым нужно было только немножечко помочь — и они передвигали с места на место горы или хотя бы астероиды, которые, по сути, являются летающими горами.
— А как у вас по части научных экспериментов?
— О, с этим все в порядке, лишь бы только под рукой был ассистент–лаборант. — Отец Телониус кивком указал на брата Дориана. — А этот молодой человек очень талантлив. Кстати, он уроженец Грамерая.
— Это радует. Означает ли это, что аббат дал вам местного проводника, но ожидает, что проблему все–таки решите вы?
— О нет! Брат Дориан намного больше, нежели проводник! Он необычайно талантлив и умел для своего юного возраста.
Однако насчет того, кто же будет решать проблему, опять не было сказано ни слова.
— А в какой области он талантлив?
— В музыке. И в гипнозе.
— О, — только и сказал Род и устремил взгляд на молодого монаха, весело болтающего с Грегори и Корделией на ходу. — А музыка… это как–то немного странно для инженера, вы не считаете?
— Не совсем — если учесть, что брат Дориан ведет постоянные эксперименты по установлению взаимосвязи между музыкой и псионными явлениями.
Рода наконец озарило.
— Замечательное сочетание — учитывая нынешний кризис. Но его изыскания все считали чистой наукой, лишенной практического применения?
— Верно. Так и было. До сих пор.
— Ясно, — кивнул Род. — Как только для чего–то находится применение, это сразу перестает быть чистой наукой. Сильно ли я ошибусь, отец Телониус, если выскажу догадку о том, что научные интересы брата Дориана до какой–то степени соприкасаются с вашими?
— Ваша догадка совершенно верна. — Чернокожий монах улыбнулся. — Я получил образование инженера–электрика и зарабатывал на жизнь разработкой дизайна музыкальных инструментов. Но чем больше я погружался в работу, тем больше осознавал, что компьютерные программы, применяемые в электронных инструментах, обязательно должны до некоторой степени напоминать мыслительные процессы музыканта. Со временем я почти окончательно убедился в том, что талант музыканта во многом близок псионному
— Понятно. — На самом деле Род не уловил особой связи между одаренностью и религией, но сейчас обсуждать эту тему ему не хотелось. — И тема ваших изысканий привела вас на Грамерай.
— Да, к единственному «гнезду» в исследованном космическом пространстве, где регулярно «вылупляются» талантливые эсперы. И похоже, я прибыл как раз вовремя для проведения своего эксперимента! Время поистине идеальное!
— Для нас оно тоже идеальное. Когда с этой пакостью будет покончено, я непременно познакомлю вас с кудесником Ари — но только если вы заранее не пообещаете мне, что не запрете его в лаборатории.
— Вы говорите о том человеке, который создал музыкальные камни? Превосходно! Но пока что нам предстоит заняться теми людьми, которые также обладают редкостными дарованиями, но направляют свои таланты не на создание музыки, а на ее использование в своих целях.
— Вы хотите сказать, что они хотят нажиться на музыке, но при этом не желают приложить усилия и научиться играть хоть на каком–нибудь инструменте?
— Как вижу, вам знаком этот синдром. Да, в принципе идея именно такова: если у тебя есть талант, то учиться ничему не нужно. Все достанется тебе само, без усилий. Но этого, конечно же, не происходит — к великому разочарованию талантливых лентяев. И тогда они становятся циниками и пытаются эксплуатировать тех, кто вкладывает время и силы в обучение игре.
— И вы думаете, что в данном случае мы имеем дело с персоной такого сорта?
— Не исключено. Наверняка эта девица — о, простите, ведь она, кажется, не слишком молода? — эта Убу Маре, о которой я слышал, пытается использовать музыку для завоевания власти и положения в обществе, а уж никак не ради получения эстетического удовольствия.
— Что–то она от этого получает, это точно, и ей абсолютно безразлично, что между делом кто–то страдает.
— Так всегда и бывает, — вздохнул отец Телониус и покачал головой. — Все они таковы. Нам они уже давно знакомы, лорд Чародей, — эти вампиры, которые питаются человеческими душами, которые выпивают радость и надежды юности точно так же, как Дракула выпивал кровь своих жертв, и оставляют после себя высушенные скелеты. Мы боролись и боремся с теми, кто наживается на том, что должно раздаваться бесплатно — и эта борьба идет с тех самых пор, когда диакон Филипп отвратил жителей Самарии от тамошнего колдуна. Три тысячелетия с лишним мы оберегаем слабых и беззащитных от этих волков, постараемся уберечь и сейчас.
— Если так, то нам надо поспешить, — сказал ему Род, — потому что в последнее время волки бродят стаями.
— А разве когда–то было иначе? — улыбнулся ему отец Телониус. — Не печальтесь, лорд Чародей. Вампиры ищут свои жертвы под покровом ночи, а мы приносим солнце.
25
Брат Дориан сказал:
— Видимо, уже близко, потому что у меня такое ощущение, будто я продираюсь сквозь дебри псионной энергии.