Чаролом
Шрифт:
Друид плыл вдоль борта и, периодически прикасаясь к нему, редактировал заклинания в дереве.
– Сэр Железные Штаны поведал мне, что Речная Воровка утверждала, будто одна из составляющих её божественной совокупности явилась с Древнего континента. Кроме того, сэр Стальной Шлем доложил, что у неодемона было лицо твоей дочери.
– И не наврал. Я велел сэру Клоду рассказать тебе обо всём, но чтобы никто не подслушал.
– Он так и поступил.
– Можно ли теперь узнать, действительно Речная Воровка была с Древнего континента
– Учитывая, что Конопатый, – она показала на рыжую голову Рори, торчащую из воды, – прикончил всю команду неодемона до того, как мы успели их допросить… Боюсь, ничего в голову не приходит.
– Это я виноват. Надо было приказать Рори оставить, по возможности, парочку.
– Надо было. А ещё надо было вовремя разбудить меня.
– Согласен.
– Что до лица Леандры… Кроме того, что это молодое и красивое лицо, других резонов, зачем богине оно понадобилось, я не нахожу.
Никодимус кивнул и сменил тему.
– Что ты думаешь о сэре Клоде?
– Ну, – Дория смерила рыцаря взглядом с ног до головы, – у него достанет сарказма, чтобы вписаться в наш отряд. Думаю, ему вполне можно доверить исполнять свой долг, особенно если оный будет включать в себя свары с Конопатым. Я не в силах разобраться в их отношениях. Они были знакомы друг с другом прежде?
– Нет.
– Может, в какой-нибудь стычке между лорнцами и дральцами один из них убил брата другого или что-то в таком же роде?
– Оба это отрицают. В их досье тоже ничего похожего не было. Напротив, сэр Клод – ветеран войны Золотого Меча на севере Лорна, а Рори сражался в Войне Белолесья на юге Драла. Вряд ли они приближались друг к другу хотя бы на сотню миль до того, как присоединиться к нам.
– Тогда я не знаю, что и думать, – Дория задумчиво хмыкнула. – Наверное, органическая неприязнь. Между прочим, лорд хранитель, что будем делать, чтобы не допустить нового воплощения Речной Воровки?
– Магистра, ты – мой советник. Предполагается, что советники дают советы.
– Я слишком стара для своей работы. Потому-то и подалась в политику.
– Хорошо. Учитывая ипостаси Речной Воровки, думаю, не ошибусь, если скажу, что её культ распространён в прибрежных деревнях.
– Намекаешь на пресловутое стремление к справедливости?
– Городские боги воровства куда более безжалостны.
Дория покачала головой, словно взвешивая все за и против.
– Она тройная божественная совокупность, так что трудно судить наверняка. Может, городской бог воровства слился с древней речной богиней бедности.
– Пять тысяч воров, молящихся у единственного ковчега? – Никодимус вскинул бровь. – Такое возможно только в Шандралу. У Леа проблемы с сельскими неодемонами, с городскими же она управляется в два счёта. Если бы где-то там объявилась свежеиспечённая богиня воровства, Леа бы знала.
– Значит, – Дория пожевала губу, – ты считаешь более вероятным, что пять тысяч прибрежных
– Отрадно получить столь высокую оценку, магистра.
– Что же, тогда возвращаемся в Шандралу и предлагаем принцу-регенту изыскать возможность и деревням получать выгоду от речной торговли? Может, им взимать плату за пользование рекой? Или корона за свой счёт построит храмы и школы, поделившись доходами?
– Пылающие небеса, я пока ни о чём таком не думал. Хранитель Иксоса – Леандра. Сделать так, чтобы недовольные заново не воплотили Речную Воровку, её забота.
– Как это похоже на тебя, – фыркнула Дория. – Типичный папаша.
– Что-что? Я просто уважаю её самостоятельность.
– Послушай, ты же знаешь, она где-то ошибается. Знаешь, что сельская местность Иксоса оказалась вне её контроля. Следовательно, ей придётся что-то менять, согласен?
– У меня такое ощущение, что если я скажу «да», ты найдёшь способ заставить меня почувствовать себя задницей.
– А разве для этого тебе надо делать что-то особенное?
– Вы меня утешили, магистра. Ну, ладно, ладно, я согласен, что Леа придётся что-то менять.
– Следовательно, ты не можешь просто взять и сказать ей, что именно надо менять.
– Не могу? – удивился Никодимус.
Он-то полагал, что удостоится похвалы Дории за своё уважение дочерней независимости.
– Разумеется, нет. Ты должен помочь ей измениться.
– А, ну да, конечно, – пробормотал Никодимус, хотя понятия не имел, как же это сделать.
– С сыном тебе было бы проще.
– Ты так думаешь?
– У Облачного народа есть поговорка…
– Прежде, на юге, ты никогда не цитировала их поговорки.
– Близость дома навевает ностальгию. Так ты хочешь причаститься мудрости моего народа или нет?
– Хочу.
– Внемли: «Для того чтобы быть хорошим отцом сыну, мужчине достаточно быть добрым, мудрым или умным».
– Ничего не понял. А что же тогда нужно, чтобы стать хорошим отцом дочери?
– В том-то и дело! Ничего конкретного. Это… – Дория неопределённо помахала рукой. – Ну, знаешь, некая… – ещё один энергичный взмах, долженствующий указать на сложность искомых качеств. – Некая комбинация.
– Воистину, бесценная мудрость!
– Стоп-стоп-стоп, ты же портишь весь эффект.
– Дория, у тебя никогда не было дочери. У тебя вообще детей не было.
– Зато я сама была дочерью. Ты не считаешь, что это позволяет мне куда лучше судить о том, что нужно дочери, чем тому, кто, скажем, делает глупости, воспитывая дочь?
– Леа уже тридцать три года, она хранительница целого королевства. Не похоже, что я до сих пор её воспитываю.
– Сын остаётся сыном до встречи с милой, а дочь остаётся дочерью до самой могилы.