Чароплет
Шрифт:
Из глубины коридора донеслись шаги, показался бегущий Никодимус. Призрак замер, высматривая, чем блеснет рука парня — серебром или золотом. Но Нико просто мчался на него. Призрак отпрянул вбок, наполовину уйдя в толстую каменную стену. Никодимус повернулся и попытался его схватить. Шеннон скрылся в стене целиком, а потом вышел — в нескольких шагах от прежнего места.
Никодимус смотрел на него, тяжело дыша. Под кожей не наблюдалось никаких проблесков ни магнуса, ни нуминуса. Даже пробовать не собирается?
— Ты слишком
И снова Никодимус кинулся на него. Шеннон перепрыгнул через его голову. «Разрази тебя Создатель, Нико! — ругнулся призрак про себя. — Ты сбежал из долины до срока!» Он вытянул из правой культи фразу на нуминусе, отредактировал и, дождавшись, пока Никодимус обернется, бросил ему в лицо: «ТЫ НЕ ДОСИДЕЛ В ДОЛИНЕ!» Никодимус, мотнув головой, отлепил золотую фразу от щеки. Она тут же исказилась от его прикосновения, превращаясь в «ТЫНИ ДОСЕДЕЛ В ДЛИНЕ!»
Призрак похолодел. Какография Никодимуса прогрессирует, от него как от чарослова, почитай, одно название осталось.
Никодимус рванул к нему вновь — и вновь промахнулся. Крутнув кистью, призрак сотворил вопрос: «Почему ты сбежал из долины?» Никодимус нанес очередной удар. Шеннон увернулся и метнул еще строку: «ПОЧЕМУ? ОТВЕТЬ, ПОЧЕМУ?»
Никодимус замахнулся опять. Шеннон отскочил и уже хотел создать еще предложение, но увидел в зеленых глазах невыносимую боль.
Он опустил руку.
— Я не мог смотреть, как вы умираете! — прорычал Никодимус. — Вы умираете. Язвенное проклятье. Оно гложет вас изнутри. Вы можете умереть со дня на день. Я должен был попытаться раздобыть изумруд и исцелить вас. Хотя бы попытаться, черт подери!
Призрак сглотнул. Он прекрасно представлял, почему Никодимус собирается его развоплотить, однако хотел услышать это от самого ученика. «Но зачем уничтожать меня, призрак?» — написал он.
Никодимус еще раз саданул кулаком мимо. И снова Шеннон повторил вопрос: «Меня-то зачем развоплощать?» А потом добавил: «Дай мне воссоединиться с автором, пока он не умер!»
Никодимус горько рассмеялся.
— Ты не знаешь, кто ты. Тебя забрали служители Тайфона. Он держал тебя год. Если демон выпустил тебя, значит, использует против нас.
Призрак напрягся, готовясь к очередному удару. Но Никодимус лишь сверлил его взглядом, тяжело дыша.
— Тайфон переписал тебя. Ты уже не дух магистра Шеннона!
«Как бы не так! — бросил он в ответ. — Я должен воссоединиться с ним! Верь мне, прошу!»
Никодимус покачал головой.
— Ты просто орудие демона, как Дейдре в Звездной академии.
Призрак обмер. Он ведь и в самом деле не знает, переписал его демон или нет. Он не чувствует себя переписанным… но разве это почувствуешь? Демону хватит мастерства отредактировать его так, чтобы изменения остались незаметными. Не находя слов, призрак только охнул про себя растерянно.
Никодимус напряг
Едва Никодимус отшвырнул обезвреженного змея, как в окно влетел еще один белый сполох. Судя по всему, конструкты принимали покрытого хтоническими письменами человека за чужеродное заклинание, куда более опасное, чем призрачная ипостась Шеннона.
Воспользовавшись заминкой, призрак взвился вверх и пролетел сквозь потолок.
Он очутился в коридоре верхнего этажа. Там стояло семеро иерофантов в зеленых мантиях. Все без вуалей. Один размотал тюрбан. Они разговаривали или, по крайней мере, пытались, но выходила сплошная несуразица. В расширенных глазах плескалось смятение и ужас. Кто-то пытался объясниться жестами.
Призрак задрожал. В лечебнице явно орудует кто-то очень могущественный, раз сумел распространить такую мощную афазию.
Но сейчас не до расследований, главное — сбежать от Никодимуса. Дождавшись, пока магнус в ступнях подлатается после прохождения сквозь потолок, призрак заскользил по коридору к солнечному свету. По дороге он выглянул в окно — сплошное бледно-голубое небо и извилистые закоулки, боевых змеев не видно. Тогда он перепрыгнул еще на этаж выше и снова пустился бежать.
А потом в груди что-то оборвалось — словно пропал какой-то жизненно важный абзац, оставив вместо сердца зияющую пустоту.
Призрак остановился. Грудная клетка вздымалась и опадала, хотя дышать ему не требовалось. Он хотел закрыть лицо руками, но рука имелась теперь только одна. Накатила боль. Все предплечье превратилось в сплошной пульсирующий сгусток боли. Он упал на колени и позволил себе провалиться в пол. Его обуял страх. Текст катастрофически таял. Сколько еще он протянет без некрополя?
Самое ужасное, что автору он не нужен. Автор не доверяет ему, а Никодимус пытается уничтожить. Что, если он перестал быть самим собой? Что, если он орудие демона?
Грудная клетка заходила ходуном. Боль в потерянной руке рассосалась, но пустота в груди только разрослась. Призрак почувствовал отчаянную тоску по автору, острую и мучительную, как у брошенного ребенка. Он с сокрушительной ясностью вспомнил, как астрофельские события оторвали Шеннона от жены и маленького сына — обоих давно уже не было в живых. Вот тогда болело практически так же.
Призрак скорчился, полностью погружаясь в пол. Невыносимый жар в руках, ногах и ушах отвлекал от душевных мук. Его трясло. Он протяжно и прерывисто дышал, даром что был стиснут со всех сторон камнем и деревом, и рыдал без слез. Прошел, казалось, не один час.