Чарослов
Шрифт:
— И кто же это был, магистр? — спросил Кейл. — Кто из остроземских дворян платил вам за срыв Совета и почему?
— Амади, ты совершаешь непоправимую ошибку, — хрипло произнес Шеннон.
Бывшая ученица ответила не сразу.
— Вы знали, что Нора Финн также брала взятки от некоего остроземского дворянина?
Он кивнул:
— Прочел в ее дневнике.
— А почему мне не сказали? — спросила стражница.
Шеннон нахмурился.
— Меня больше волновало другое: я пытался убедить тебя в существовании истинного убийцы.
И
— А может, вы были рады избавиться от шпионки-конкурентки… Объясните мне, магистр, как остроземское золото попало к вам в спальню?
— Его подбросили.
— Кто? Ваш глиняный монстр? Это невозможно. Как я уже говорила, ваши апартаменты находились под круглосуточной охраной. Более того, все двери и окна были закрыты решетками и защищены прочными режущими чарами. Даже если бы ваш монстр перехитрил моих стражников, его бы разрезало надвое у пояса. Думаете, он смог бы спрятать сундук и удрать, имея лишь половину тела?
Слепые глаза волшебника расширились. А ведь глиняный голем именно так бы и поступил!
— Амади, — выпалил Шеннон. — Я понял: он колдовал в саду Болид, а затем использовал готовые чары, чтобы проникнуть внутрь и спрятать сундук. Обыщите соседний участок. Где-то там должны быть запасы глины!
— Магистр, — негромко произнесла Амади, — в садах Болид идет реконструкция. Вы предлагаете нам все бросить и отправиться месить грязь ради призрачной надежды отыскать кусок глины, в котором вы распознаете свое чудище?
Шеннон тяжко вздохнул. Однако… Враг просчитал все до мелочей. Должно быть, он подбросил журнал Норы в спальню Шеннона и выпрыгнул из окна в сад, где спокойно покинул тело голема, зная, что среди куч грязи и мусора его не найти.
Увы, Амади оставалась непреклонной. Во всяком случае, пока.
— Значит, по-твоему, я шпион, — сказал он, сменив тактику. — То есть ты и впрямь полагаешь, что это я убил Эрика и Адана, моих учеников?
Все вокруг замолчали.
— Кое-кто еще помнит, каким жестким политиком вы были в Астрофеле; как минимум несколько человек предположили, что…
— Что я убил собственных учеников, чтобы сорвать Совет? — прорычал Шеннон. — Что я продал душу какому-то безграмотному лорду? Амади, глупее предположения я в жизни не слышал. И я готов чем хочешь поклясться, что…
— Суд над ведьмами еще не начался, — перебил Шеннона холодный голос бывшей ученицы. — Не торопите события. В этой комнате находятся все мои люди. Остальные борются с червями.
Шеннон начал было отвечать, но осекся и переспросил:
— Ты хочешь сказать, все, кроме тех стражников, которых ты поставила охранять Барабанную башню и Никодимуса?
— Все еще надеетесь, что я поверю в мифического глиняного монстра, который охотится на ваших какографов? — усмехнулась Амади. — Зря стараетесь, магистр. Мы установили решетки на окнах и дверях башни. Поверьте, сегодня ночью никто туда даже не сунется. И потом, я бы и рада вам
— Сколько раз повторять: я понятия не имею, откуда взялись книжные черви! — воскликнул Шеннон. — Но вы не можете просто так взять и оставить Барабанную башню без защиты!
Ответом ему была тишина.
Шеннон задыхался.
— Амади, послушай! Сегодня во время исследования Каталога я узнал о древнем конструкте, так называемом големе, который создан из глины, но содержит разум его автора…
— Магистр, некоторые из здесь присутствующих будут решать вашу судьбу во время суда над ведьмами, — вмешался Кейл. — Советую вам следить за словами и не делать глупостей… в ваших же интересах.
Шеннон понял, что со стражниками спорить бессмысленно. Он метнулся к книжной полке, надеясь дотянуться до оглушающего заклинания, хранящегося в тайном свитке. Но не успел он сделать и двух шагов, как его захлестнула слепящая волна цензурных чар. Сетевидные заклинания оплели разум волшебника. Он успел разглядеть строки сияющего текста, а затем мир перед его слепыми глазами закружился…
Все окутала темнота.
Глава двадцать шестая
Нико подскочил на постели, разбуженный странным скрежетом. Пока он спал, ночная рубашка насквозь пропиталась п'oтом. Свеча дотлела, оставив лишь темный огарок. Нико выбрался из кровати.
— Кто здесь?
Скрежет повторился — а затем он различил звук хлопающих крыльев. Он посмотрел в окно, привлеченный золотой вспышкой.
— Азура! — воскликнул Нико, отодвигая бумажный экран.
Попугай влетел прямиком ему в грудь. Дружно завопив от неожиданности, юноша и птица повалились на матрас.
— Шеннон! Шеннон! — сидя у Нико на животе, испуганно запричитала Азура. — Шеннон!
Крохотная грудка птицы часто вздымалась, голова раскачивалась взад-вперед. На лапке Азуры, привязанный строкой магнуса, висел небольшой свиток.
— Все хорошо, — успокоил фамильяра Нико, потянув за магическую нить.
Он сел, чтобы прочесть пергамент, и Азура тут же вскарабкалась ему на плечо. Брови Нико поползли к переносице: послание наставника сбило юношу с толку.
— Азура, это какая-то бессмыслица. Вот ключ к решетке на входной двери. Магистр о нем предупреждал. Но дальше… обычный немагический текст весь замазан чернилами, а остальные фразы на нуминусе… ерунда какая-то…
Он перевел слова на общем языке над тарабарщиной: «Исследуй ***» и «собачий корм».
— Шеннон! — вскрикнула птица и вложила фразу на нуминусе в голову Нико.
Шеннон, спроецировавший свои лингвистические способности на фамильяра, наверняка мгновенно понял бы смысл этой фразы. А вот перевод Нико получился, мягко говоря, странным: «Люди-из-моего-старого-дома съели Шеннона!»