Чаровница
Шрифт:
Лидгейт окинул гостей внимательным взглядом:
– Интересно, кто этот счастливец, кто так сильно напугал тебя?
– Энди, пожалуйста, – взмолилась Сесили.
– А-а, Ашборн, очень рад. – Бекингем поклонился, делая вид, что не замечает недовольства кузины. – Пришли пригласить на танец?
Сесили метнула на Бекингема такой взгляд, что если бы он мог убивать, то тот тут же пал бы бездыханным.
Ашборн смотрел на Сесили.
– Совершенно верно! – Он протянул к ней руку. – Леди Сесили?
Энди почти силой вырвал бокал лимонада из пальцев кузины и слегка подтолкнул
– Не тревожьтесь за нас, дорогая кузина. Ступайте танцевать.
У Сесили, брошенной своими ужасными родичами на съедение Ашборну, не оставалось ничего иного, как подчиниться. Она робко, почти невесомо, прикоснулась пальцами к его руке.
В его глазах заплясал насмешливый огонек.
– Я польщен.
Боже, он еще смеет смеяться над ней!
Этот бал, вне всякого сомнения, стал для Сесили самым длинным и тяжелым в ее жизни. Сердце так колотилось в груди, как будто хотело выпрыгнуть, а горло так перехватило, что она не могла вымолвить ни слова.
Почему раньше она никогда не обращала внимания на то, каким чувственным, каким интимным танцем является вальс? Там, в саду, наедине с ним в беседке она чувствовала себя в опасности. Но, как оказалось, она была не в меньшей опасности здесь, посередине освещенной множеством свечей залы, на виду у множества гостей.
Сильные ловкие руки Ашборна бережно обхватили ее, она положила правую руку ему на плечо, и они закружили в вальсе.
Он держал ее в руках, словно перышко, что одновременно и пугало, и восхищало Сесили. Хотя она думала больше о другом: о том, чтобы, кружась и вращаясь, быть от него как можно дальше или, вернее, не сужать круг из сплетенных рук, который разделял – или соединял, смотря как считать, – их танцующие фигуры. Поймав себя на этой мысли, Сесили смутилась, ей стало стыдно за свою робость, или точнее трусость. Решительно вздернув подбородок, она посмотрела ему прямо в лицо и опять растерялась. Она тут же вспомнила о поцелуе.
Ее охватило желание – это было глупо, смешно и досадно. Она попыталась подавить его, но чем больше старалась, тем сильнее оно давало о себе знать. Крайне не вовремя, и крайне неудобно!
Сесили пыталась успокоить себя тем, что это всего лишь физическая реакция организма, своего рода аппетит, сродни голоду или жажде. Разве Джейн не объясняла ей когда-то, что мужчины могут испытывать желание, не испытывая при этом любви?
Точно так же это, должно быть, относится и к женщинам. Разве могла она любить Ашборна, особенно сейчас, когда он смотрел на нее в присущей ему несносной манере, так, как будто знал, что творится внутри ее?
– Перестаньте глядеть на меня такими глазами, – прошептал он, мило улыбаясь, словно говорил комплимент. – О нас пойдут сплетни.
Сесили едва не оступилась:
– Какими глазами? Что за сплетни?
– Вы смотрите на меня так, как будто думаете, поцеловать меня или убить. Дорогая леди Сесили, вам пора смириться с мыслью, что вы никогда не выйдете замуж за Норланда.
Нацепив на лицо светскую улыбку, Сесили, как можно непринужденнее, проговорила:
– Глубоко заблуждаясь, вы начинаете говорить дерзости. Это не только невыносимо,
– К сожалению, это не настолько неприлично, насколько бы мне того хотелось. Но ведь я обещал вам вести себя хорошо на людях, разве не так?
– Вам повезло, что нас окружает толпа гостей, в противном случае я стукнула бы вас по носу, – с очаровательной улыбкой произнесла Сесили.
Ашборн усмехнулся:
– У вас будет прекрасная возможность поупражняться в кулачном искусстве во время званого вечера, который я намерен устроить в своем загородном доме на следующей неделе.
– Но для этого вам понадобится заручиться согласием Монфора. – Сесили боялась, что Монфор даст разрешение, и одновременно ей очень хотелось быть на этом вечере.
– Монфор согласится, – небрежно промолвил Ашборн, вращая партнершу. – Я позабочусь об этом.
– Вы слишком самоуверенны, – удивилась Сесили. – Если бы вы лучше знали герцога, то не были бы столь оптимистичны.
– Напротив, – ответил Ашборн. – Я слишком хорошо знаком с его методами. Управлять его светлостью довольно легко. Надо только показать ему, как его собственные интересы могут согласовываться и совпадать с его желаниями.
Сесили прищурилась, размышляя над услышанным. Она никогда не встречала человека, который смог бы управлять поступками герцога, но, как оказалось, на место такого человека претендовал Ашборн и, может быть, не без оснований.
– В политике, вполне возможно, – резонно заметила Сесили. – Но неужели вы в самом деле думаете, что герцог поставит свои собственные интересы превыше моего счастья?
Хотя в светском обществе Монфора считали холодным и бесчувственным, Сесили знала, что это далеко не так.
– Полагаю, он согласится на мое предложение, – ловко обходя острые углы, ответил Ашборн. – Вы назвали меня самоуверенным, пусть так. Но любой скажет вам, что вы будете счастливее в браке с нахальным Ашборном, чем со скромным Норландом. Монфор, возможно, желал, чтобы это прояснилось до вашей официальной помолвки с Норландом, он ведь не слепой и видит все преимущества от перемены жениха.
Сесили вздрогнула – Ашборн был на редкость проницательным. Нет, не тогда, когда утверждал, что она будет более счастливой с ним. Что за чушь! Но Монфор действительно не раз прозрачно намекал ей насчет того, чтобы отказаться от помолвки с Норландом. Вероятно, он внимательно отнесется к вмешательству Ашборна.
Земля закачалась под ногами Сесили.
– Вы говорите о нашем браке как о решенном деле. Но здесь все решаю я, а не мой опекун. Я вам прямо скажу: я никогда не выйду замуж за вас.
Ашборн улыбнулся:
– Нет, выйдете. Хотите пари?
В его улыбке было столько неотразимого обаяния, что у Сесили закружилась голова.
Помотав головой, она ответила:
– Но почему вы не хотите оставить меня в покое? Вокруг вас столько леди, любая из них будет счастлива, если вы только поманите ее пальцем. Ну зачем вам нужна именно я?
– Сам не знаю, – продолжая вальсировать, признался Ашборн. – Вы мне нужны, вот и все.
Глава 11