Чаровница

Амор Стейси

– Когда-нибудь, – похлопала ее по руке, – когда-нибудь.

– Ты совсем меня не слушаешься, – посетовала матушка.

– Прости, – чуть улыбнулась, радуясь ее настроению, – сегодня должен прийти лекарь. Ты же не откажешься?

– Конечно нет, – кивнула та, – пусть он докажет бедовой девице, что я почти здорова.

Если бы все было так.

***

Целитель зашел в дом после обеда. Я понимала, что он пришел по просьбе Алекса, но не противилась.

Постучавшись и сняв уличную обувь, он отправился мыть руки, чем вызвал мое

уважение. В столице так делали все, в провинции – никто, считая, что правила гигиены не распространяются на жителей удаленных городов.

– Где больной? – тут же услышала я вопрос.

– Я здесь, – отозвалась матушка, не вставая. Не желая признаваться, она ожидала этого визита. Ей тоже хотелось ясности. А еще больше хотелось быть здоровой.

Мужчина, не оглядываясь на меня, прошел на кухню, которая служила нам и гостиной.

Все казалось спектаклем. Я отвыкла от подобного обращения – слишком уверенный в себе лекарь и точно знающий, в каком финансовом положении мы находимся. Он мог вести себя проще, не так изысканно, но не вышел из образа. Рассыпавшись в поклонах, отвесив пару комплиментов болеющей женщине, приступил к осмотру. Матушка таяла, радуясь учтивому бхождению и светскому разговору, по которому сильно скучала.

– Как вас зовут? – спросила я, прерывая неспешную беседу, приблизившись, но стараясь не мешать.

– Беа? – удивленно отозвался тот, едва повернувшись. – Странно, что вы меня не знаете, ведь лечу почти весь гарнизон.

– Обычно когда я прихожу, лечение не требуется, – мрачно ответила я, наблюдая за за манипуляциями.

Он ловко обхватил запястье мамы, нащупал пульс, высчитывая удары сердца. Потом надел странный прибор, который я видела и на других целителях, чтобы прослушать легкие. Продолжая расспрашивать ее о питании, и образе жизни, составлял личное мнение, игнорируя мой вопрос. Зрение целителя не интересовало. Его не вернуть.

– Вы примечательная женщина, – улыбнулся он леди и взглядом указал мне, что хотел бы выйти. – Я сообщу вашей дочери, какие травы необходимо собрать.

– Со мной все в порядке? – грустным тоном спросила больная.

– Почти…

Мы оба удалились за дверь.

Внимательно оглядевшись, словно запоминая бедную обстановку, он напряженно вздохнул.

– Я Баррет Бомонт. Меня вызвал дознаватель, чтобы поставить диагноз, – начал мужчина.

– И? – тут же напряглась я, ожидая худшего.

И, по-видимому, не зря. Слова целителя мало кого могли обрадовать. Он мялся, переминался с ноги на ногу, но все-таки продолжил говорить.

– У вашей матери чахотка. Вы же знаете об этом?

Мне пришлось кивнуть. Конечно. Трудно не распознать болезнь, видя, как родной человек после затяжного кашля вытирается платком, оставляя кровавые следы.

– Это можно вылечить? – с надеждой воззрилась на мужчину.

– В данном случае нет, – отрезал тот, – затяжная форма. Я бы даже советовал вам есть из разной посуды. Не вкушать ту же пищу, избегать мокроты

из горла. Того и гляди, сами заразитесь.

Мир вокруг рухнул. Все потухло и стало серым. Отчего мне досталась судьба – провожать семью к богам? За какие грехи? Что я успела натворить перед ликом Благороднейших?

– И нет никакой надежды?

– Беа, – склонился Баррет ко мне. – Я бы не стал врать ни вам, ни больной. Все очень серьезно.

– Стараюсь понять, – у меня выступили непрошеные слезы, – сколько ей осталось?

Баррет обернулся на прикрытую дверь.

– Год, пару месяцев, пару недель. Я не маг. Никто не спрогнозирует точно. Она с трудом дышит. Зараза поглотила легкие.

– То есть, – я тоже развернулась, – в любой момент мы можем попрощаться?

– Верно, – грустно заключил мужчина, – мне жаль.

Он написал на листке бумаги список трав, способных облегчить боль, дал общие рекомендации, посочувствовал и пожелал матушке выздоровления.

Наверное, все лекари – лицемеры, способные лгать, смотря в глаза. И я тоже могла. Видя приподнятое настроение матушки, не смогла сказать, что все настолько плохо.

– А ты переживала, – хлопнула она пару раз в ладони, – не так уж я и больна…

– Да, – склонилась к ней и крепко обняла, – все хорошо.

Жрецы в храмах говорили простым людям и магам, что Благороднейшие не дают испытаний, которые человек не сможет преодолеть, но я в одном шаге от того, чтобы сдаться. Вот только не хочется облегчать задачу императору и его окружению. Рядом осталась одна родная душа, кому небезразлична моя судьба, а скоро лишусь и ее. Где я успела нагрешить в столь юном возрасте, чтобы меня так сильно наказали?

– Опять в своем мире, – хмыкнула мама.

– Да? Что? – вырвалась из плена мыслей. – Ты что-то спросила?

– Да, милая. Хотела узнать, что ты будешь делать с принцем?

– Не понимаю, о чем ты, – я начала собирать разбросанные вещи, прибираться вокруг, чтобы она не почувствовала дрожи в моем голосе.

Это не из-за волнения в связи с нашим прошлым. Нет. Алекс мне небезразличен, но как дознаватель, начальник, мужчина, от которого будет зависеть дальнейшее существование моей семьи. Как только мать покинет этот мир, я не задержусь в Стоунберге. Уверена, он и сам это понимает, а значит, скоро сюда нагрянет тот, кто может заменить меня.

– Не доверяй ему! – наказала леди Уолдорф. – Не забывай, как пострадала вся наша семья от их действий.

– Он ничего не сделал, – пожала я плечами, вспоминая темные дни и жуткие слова его помощников, и задумчиво продолжила, – и тем самым уничтожил меня.

– Малышка, – подозвала меня матушка к себе, – ты не раз встретишься с подобными ухажерами. Просто не позволяй хорошим воспоминаниям затмевать разум, ладно?

– Конечно, – согласилась с ней.

Интересно, а предательство вообще можно забыть? Тогда я была разбита, зато собралась с силами и сделала невозможное, чтобы выжить.