Чары Платона
Шрифт:
расположены в конце каждого тома.
1943
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
25
себе говорить и о действительных достижениях Маркса, а при
ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУИЗДАНИЮ
оценке его намерений руководствоваться благожелательным
сомнением. Во всяком случае, совершенно очевидно, что для
Многое из
успешной борьбы с противником
того, что содержится в этой книге, было
сформулировано мной до начала Второй мировой войны, но
его силу. (В 1965 году я сделал еще одно замечание по этому
окончательное решение написать ее я принял в марте 1938
поводу, которое поместил в «Дополнении II» ко второму тому
года —
книги.)
в день, когда я услышал о гитлеровском вторжении в
Австрию. Работа над ней была завершена только в 1943 году, и
Работа ни над одной книгой никогда не может считаться
тот факт, что большая ее часть была написана в те суровые годы, полностью завершенной. Работая над книгой, мы так много
когда исход войны еще не был предрешен, может объяснить, постигаем, что момент ее завершения нам всегда кажется
отчего многие из содержащихся в ней критических суждений
преждевременным. Моя критика Платона и Маркса в этом
кажутся мне сегодня болееэмоциональными и резкими, чем
отношении не отличалась от написания любой другой книги.
хотелось бы. То время, однако, не было временем для плетения
Однако большинство моих позитивных предложений и, прежде
словесных кружев — или, по крайней мере, так мне тогда
всего, чувство мощного оптимизма, которым проникнута вся
казалось. Ни о войне, ни о каких-либо других современных
книга, по мере прошествия послевоенных лет все более и более
событиях в книге открыто не упоминается, однако она
казались мне наивными. Мой собственный голос начинал
представляет собой попытку понять эти события и их
звучать для меня как бы из далекого прошлого — подобно голосу
подоплеку, а также поднять некоторые вопросы, которые могли
оптимистически настроенных социальных реформаторов
возникнуть после успешного завершения войны. Предчувствуя, восемнадцатого или даже семнадцатого столетий.
что основной проблемой в этой ситуации станет марксизм, я
Однако мое состояние депрессии прошло — главным об-
уделил ему достаточно много внимания.
разом, после посещения Соединенных Штатов Америки, и
Глядя из мрака современной международной ситуации, теперь я рад, что, внося исправления в книгу, я ограничился
может показаться, что предпринятая в книге критика
только добавлением нового материала и выправлением содер-
сизма — главная ее задача. Эта точка зрения до некоторой
жательных и стилистических ошибок, удержавшись от иску-
степени верна и, возможно, даже неизбежна, хотя цели книги
шения снизить ее пафос. Подчеркну, что вопреки положению, в
гораздо шире. Марксизм в данной книге выступает только как
котором находится современный мир, я по-прежнему чувствую
эпизод, как одна из многих ошибок, сделанных нами в
себя оптимистом.
непрерывной и опасной борьбе за лучший и более свободный
В настоящее время я вижу яснее, чем когда
мир.
– либо прежде,
что даже величайшие наши неприятности проистекают из
Нет ничего удивительного в том, что в то время, как одни
чего-то столь же вдохновляющего, сколь и опасного, а именно
упрекали меня за то, что я слишком суров в своих оценках
— из нашего сильного желания улучшить участь совре-
Маркса, другие противопоставляли мою снисходительность к
менников. Действительно, ведь эти неприятности являются
нему ярости моих атак на Платона. Однако и до сих пор я
побочным продуктом того, что было в истории, возможно, чувствую потребность взглянуть на Платона чрезвычайно
величайшей из всех моральных и духовных революций, — я
критически — хотя бы потому, что всеобщее обожание «бо-
имею в виду социальное движение, начавшееся три века
жественного философа» действительно имеет реальное основание
назад. Это движение было стремлением огромного множества
в гигантских масштабах его интеллектуальных достижений.
безвестных людей освободить себя и свой разум от власти
Маркс же, напротив, часто подвергался критике по личностным
авторитетов и предрассудков. Оно являлось попыткой построить
и моральным основаниям, поэтому мне казалось, что суровую
открытое общество, отвергающее абсолютный авторитет
рациональную критику его теорий следует сочетать с
традиционного и одновременно пытающееся установить и
сочувственным пониманием их поразительной моральной и
поддержать традиции — старые или новые, которые соответ-
интеллектуальной привлекательности. Я полагал — не знаю, ствовали бы стандартам свободы, гуманности и рационального
справедливо или нет — что моя критика Маркса достаточно
критицизма. Это движение провозглашало нежелание сидеть
сокрушительна и что поэтому я могу позволить
сложа руки, переложив всю ответственность за управление