Час абсента
Шрифт:
Перспектива остаться на всю жизнь с потекшей тушью на лице так расстроила Катерину, что она залилась слезами пуще прежнего.
— Катя, ты сама впустила Алекса в квартиру? — Инна присела на корточки перед плачущей женщиной и подала ей платок.
— А ты кто такая? — мгновенно окрысилась Екатерина.
— Я собираюсь найти убийцу, — спокойно ответила Инна. — Так что отвечай.
Катя вопросительно посмотрела на сержанта, тот дипломатично отвернулся.
— Вообще-то меня уже допрашивали. — Катя шмыгнула носом и взяла платок. — Будет он меня спрашивать, сам пришел,
— Вспомните, Катя, Алекс вам говорил, что ему угрожали, что у него есть враги?
Катерина, вцепившись зубами в платок, смотрела в одну точку. Потом замотала головой и завизжала:
— Где же я теперь буду жи-и-ить?
Сержант закрыл уши. Он терпеть не мог бабского визга. Его жена этим частенько грешила. Использовала этот прием по любому поводу и добивалась от него всего, чего хотела. И добилась. Он сбежал к матери. Мама полгода как умерла, и сержант, посматривая на Катерину, уже было решил предложить ей у него пожить. А что? Женщина она смазливая, молодая, несчастная. Но после визга желание мгновенно улетучилось.
— Здесь кричать не положено, — строго сказал он. — Идите, гражданка, идите.
— Куда я пойду? — Катерина перестала визжать. Она вопросительно смотрела на сержанта и даже не догадывалась, что потеряла еще одно жилье.
У Пономаренко возникла одна идея. Она решила навязать любовницу Алекса Марине.
— Пойдем, я тебя пристрою на время, — предложила она. — Но ты должна будешь мне все рассказать как на духу.
Катерина вытерла слезы, еще шикарнее размазала тушь и стала откровенно оценивать Инну. Даже сержант понял значение этих взглядов.
— А ты девчонка ничего, — отвесила комплимент Екатерина, — я согласна.
— Вот сучьи дети! — выругался сержант. — Молодняку сейчас без разницы, с кем спать, что с мужиком, что с бабой!
До Инны наконец дошел смысл разглядывания. Она поняла, что совершать добрые дела — большое искусство. И наломать дров благими намерениями — раз плюнуть. Теперь сержант нашепчет на ухо Коротичу о порочных наклонностях его знакомой журналистки, по отделению пойдут слухи, доползут до полковника Блинова, и все! Конец карьере. С криминальной журналистикой можно будет распрощаться.
— Э, э, я не имела в виду совместное проживание, — неуклюже стала отстаивать свою сексуальную ориентацию Инна.
— Не расстраивайся, — успокоила ее Катерина, — кто-то же из нас двоих должен думать. Поехали.
Катерина легко поднялась и попрыгала по ступенькам вниз.
«Ну и всыплю я по этому вертлявому заду!» — решила Пономаренко, отслеживая каждое движение Екатерининой попы.
— Тьфу! — услышала она смачный плевок сержанта. — Никакого стыда!
«Вот так и рождаются мифы. Хоть бы он забыл мою фамилию», — безрадостно подумала Инна, но ничего изменить уже не могла.
Пока Инна проникала в тайны убийства Алекса и приобретала себе репутацию лесбиянки, Марина беззастенчиво спала. Она перебралась
Катерина, увидев на улице приличную машину со свободным водительским креслом, сделала собственные выводы и прониклась к Пономаренко большой любовью. Правда, ее несколько обескуражило, что владелица шикарной тачки никак не может попасть вовнутрь и стучит по стеклу. А когда она увидела, что в машине на заднем сиденье поднимается чья-то всклокоченная голова, разочаровалась окончательно.
«Неужели у нее нет собственной машины?» — в ужасе подумала Катерина.
Инне некогда было разбираться в чувствах несчастной Кати, она будила Марину:
— Марина, открывай. Это свинство, я работаю, а ты дрыхнешь, да еще держишь меня на улице.
Сонная Марина на автопилоте открыла двери и выползла из машины. Зато когда увидела спутницу Инны, проснулась окончательно.
— Ее не пущу! — взвилась она.
— Хорошо, что вы знакомы, представлять не надо. — Инна спокойно открыла дверцу и скомандовала: — Залезай, чего стоять.
Катерину дважды просить не пришлось. Марина пыталась было противиться, бормотать, что никуда не поедет с этой… но пассажирки уже сидели в салоне и выходить не собирались.
— Только ради вас, Инна Владимировна, соглашаюсь, — сломалась она и села за руль.
— Она у тебя поживет немного, — добила Пономаренко бедную Марину.
Та от неожиданности очень неосторожно вильнула рулем и проехалась по бордюру.
— Ни за что! Вы не знаете, какая это змея.
— Я змея? Ну конечно, ваше гадючье гнездо давно хочет меня сожрать, да не по зубам. — Катерина выпрямила спину и сжала кулаки. — Придумали себе кликухи: Верунчик, Надюнчик, Марунчик, Любунчик — атомные кошки вы! Вы и бедного Сашеньку хотели убить. Это они его замочили!
Катерина все больше впадала в бешенство. Инна не вмешивалась, она внимательно слушала. Ее тоже удивляли эти бесконечные «Верунчики-Надюнчики», и ей понравилось определение — «атомные кошки». Что-то в этом приторном братстве было неприятно-загадочное. Может, их объединяли общие преступления? Атомные кошки — похоже на название банды.
Обстановка накалялась.
— Заткнись, святая Катерина! — Марина надавила на газ. — Это ты виновата в его смерти! Ты не поверишь, Инна, но все наши неприятности начались, когда он подобрал на улице эту стерву. Она ему нашептывала, какой он великий и какие мы ужасные. Из-за нее он приобрел кучу врагов. И утопили его именно у нее.
— А откуда ты, Марина, узнала о смерти Алекса? — вдруг спросила Инна.
— Верунчик позвонила.
— Слышите, слышите! Верунчик, Надюнчик! Меня тошнит от их сюсюканья. — Катерина зажала уши руками.
— А Верунчик откуда узнала?
— Вера Степановна всегда все знает, — ответила Марина. — Сами у нее и спросите.
— Ой, не могу, — стонала Катерина, — теперь она Вера Степановна! Какая она Степановна, не доросла еще, рылом не вышла.
«Пожалуй, плохая идея подселить Катерину к Марине, — подумала Инна. — Куда же теперь ее девать?»