Час абсента
Шрифт:
— Я не травилась. А вот то, что ты сейчас мимоходом поведала, — серьезнее не бывает.
— Подумаешь, — легкомысленно отмахнулась; Катерина. Головка у нее уже кружилась, приятное опьянение действительность приукрашивало, поэтому Катерина никак не могла взять в толк, отчего это журналистка так нервничает.
— Хватит пить! — приказала Инна. — Светочка, марш на рабочее место!
Пономаренко схватила телефонную трубку. Она звонила Коротичу. Надо срочно проверить версию Светочки. Надюнчик вполне могла скрыться в больнице. Причем в той, откуда ее не так просто
— Олежек! Надежда в молодости побывала в психушке, — сообщила она. — Надо проверить, вполне вероятно, что она спряталась там, по старой памяти. Ты понимаешь, какая картина вырисовывается?
— Не дурак. Я тебя тоже могу кое-чем порадовать. — Коротич засмеялся. — Мы нашли Шпунтика и вытрясли из него душу. Роман старался как мог. Шпунтик раскололся. Угадай с трех раз, кто заказал Алекса?
— Надюнчик, — выдохнула Инна.
— Точно! Круг, кажется, замкнулся. Хитрая баба. Заказала убийство шефа, потом Верунчик ей по дружбе поведала, что Шпунтик оказался иудой и продал ее Алексу с потрохами. Она решила сама его угробить, пришла и утопила. И главное, у нее на всякий случай имеется справочка — больная на голову с детства. Что с психа возьмешь, так?
— Ищи ее, Олежек, ищи, — попросила Инна. — А Шпунтик не соврал? Слишком складно все получается.
— Не думаю. Трусливый он.
— И лживый, — напомнила Инна. — Вы его отпустили?
— А зачем он нам? Крови на нем нет, честно все рассказал — пусть бегает. Если понадобится, мы его еще раз отыщем. Инна, ты чего такая подозрительная? Мы на финише, а ты не рада.
— Олег, разыщи Надюнчика, потом поговорим.
Инна оценила обстановку в кабинете. Две пьяные молодые женщины, скучающая собака, трезвый мужик, хозяйка — ни то ни се, а вокруг алкогольные пары.
«Не кабинет, а притон, — подумала Инна. — Ну как главный редактор заглянет? Катерина начнет приставать и предлагать выпить абсенту. Это будет последней каплей. Выгонит, как пить дать выгонит».
Только она обозрела перспективу, как в кабинет постучались. Вежливый, робкий стук заставил Инну развить лихорадочную активность. Она смела со стола чашки, схватила бутылку, но спрятать не успела. Все равно, куда денешь порозовевшие, расслабленные лица Катерины и Светочки?
Дверь приоткрылась. Бен сказал: «Гав!» Дверь захлопнулась.
— Спасибо тебе, дружище! — поблагодарила она пса. — А ну, девчонки, руки в ноги и бегом отсюда. Я все же на работе, а пить в рабочем кабинете не позволено.
Она спрятала бутылку в стол и вздохнула. Катерина не сопротивлялась. Тем более Светочка предложила договорить в приемной.
— И собачку котлетками угощу, у меня от обеда остались, мама много положила.
Стоит ли говорить, что Бен не возражал. Слово «котлетки» он знал не хуже, чем команду «фас», а Макс надеялся, что Бен поделится добычей с хозяином.
Компания шумно выкатилась из кабинета. Инна облегченно вздохнула. Если они и нарвутся на главного редактора, то без нее.
В дверь снова постучали.
Инне очень хотелось крикнуть: «Не входить!» — потому что хотелось подумать.
— Войдите, — сказала она. Такова уж женская логика.
Пожаловал Серпантинов, хотя они договаривались встретиться только вечером. Дел у каждого накопилось по горло.
— Я не вовремя? — спросил вежливый Серпантинов, повел носом и уверенно заключил: — Абсент, пили абсент. Час абсента как час обеда.
— Пришла Катерина, обвинила Надюнчика в убийстве Алекса и принесла бутылку. Ей под абсент лучше думается, — оправдывалась Пономаренко.
— С абсентом не думается лучше, с абсентом легче живется, — философски изрек Алексей. — Так это тихоня Надюнчик всех порешила?
— Выходит так. Она в молодости лечилась в психдиспансере. Она наняла киллера. А когда поняла, что киллер ей не помощник, утопила Алекса сама.
Инна пересказывала Алексею последние новости и чувствовала всю их искусственность. Слишком смахивало на «сделанную» кем-то детективную историю.
— За что она бедного Алекса?
— Он ей квартиру подарил.
— Я Людмиле тоже квартиру подарил, — вздохнул Серпантинов. — У баб в моду вошло убивать мужиков, которые квартиры дарят? Слушай, а вдруг это она меня закопала живьем? А что, читать она всегда читала. Вот писатели и подсказали выход: закопай мужика — и все твое.
Инна некоторое время молча смотрела на Серпантинова. Она вспомнила мелодраму, которую разыграла Людмила, ее фальшивый траур, ее мелкое коварство. У женщины явно артистические задатки и авантюрный ум, разъеденные бездельем и скукой. Такая могла и Эдгара По поставить на службу собственным интересам. И муженька любимого разыграть. Да, очень заманчиво обвинить во всем Людмилу, но Пономаренко справилась с собой и не позволила опуститься так низко — обвинить брошенную женщину. Хотя желание мстить распирало Людмилу, и она его не скрывала.
— А Верунчику кто подбросил письмецо? Тоже Людмила? Ее-то за что?
Серпантинов улыбнулся.
— Я увлекся, — доложил он. — Собственно говоря, не за тем пришел. Главное — квартира. Поехали.
— Какая квартира?
— Я квартиру присмотрел для нас, поехали, посмотришь.
— Не могу. Меня шеф искал. Он уже забыл, как я выгляжу, и понятия не имеет, чем я занималась. А для начальства что главнее всего? Чтоб подчиненные работали в поте лица, с энтузиазмом.
— С Виктором Петровичем я договорился, — вдруг объявил Серпантинов. — Не беспокойся.
— Ты знаком с нашим главным редактором?
— Только что познакомился. Я красочно описал ему свои приключения и попросил посоветовать толкового журналиста, который помог бы разобраться в этом деле. Он порекомендовал мне вас, уважаемая Инна Владимировна, как самого опытного, знающего, профессионального…
— Ну ты и хитрюга, — перебила она Серпантинова.
— Горжусь тобой, любимая, — искренне произнес Алексей. — Ты теперь можешь вполне официально ехать со мной, куда я захочу. И все во имя дела. С благословения главного редактора, я похищаю вас.